– Но, синяки на бедрах, засосы на плечах и платье это чертово! – все еще не верил в то, что слышал.

– То, что не болит – не синяк, а отметины страсти, что касается засосов, думаю, каждая их носила, а перед платьем можешь извиниться – ему и правда от тебя досталось! И вообще, тебе не кажется, что я слишком долго уговариваю тебя трахнуть меня как следует? – пунцовая словно вареный рак, она прямо смотрела в мои глаза, показывая, что говорит серьезно. Притянув ее к себе за талию мягко поцеловал в губы, благодаря за понимание и поддержку. Она заерзала, вырываясь из моих рук.

– Нет, вот перед кем я сейчас распиналась?! Опять эти телячьи нежности!

– А если я скажу, что хочу трахать тебя всю ночь, во всех возможных позах, не останавливаясь? – я вглядывался в ее лицо, стараясь не пропустить ни малейшей эмоции.

Ее глаза подернулись дымкой желания, показавшийся на мгновение язычок облизал пересохшие губки, дыхание участилось, а соски натянули ткань простыни, в которую она закуталась. Черт, как же я пропустил, что мне досталась такая страстная девочка? Почти год я мог делать с ней то, о чем боялся даже мечтать, пожалуй, пора наверстывать упущенное. 

– Ну, так что, малыш? Что ты мне ответишь?

– Что ноги у меня завтра не сойдутся, но я полностью поддерживаю тебя в твоем желании, – да! Все, моя сладкая, ты попала!

Обхватив стройный стан, опрокинул ее на спину, сдергивая простыню, стоя перед ней на коленях, залюбовался идеальным телом, белоснежной кожей, оттененной черным постельным бельём, волосами, огненной волной рассыпавшимися по кровати, приоткрытыми в ожидании губками. Подхватив ее под попку, подтянул ближе к себе, широко раздвигая молочные бедра, как она была прекрасна в этот момент – такая нежная, сладкая и такая доступная.

– Никаких нежностей? – она закивала головой в знак согласия. Провел ладонью по плоскому животику, подбираясь к заветной цели, прошелся по влажным складочкам и проник пальцем в жаркую глубину, проверяя ее готовность принять меня, Лана изогнулась, насаживаясь на него сильнее, ох, самому бы не сойти с ума этой ночью. Закинув ее ножки на свои локти, вошел одним резким толчком, заполняя до отказа. С ее губ сорвался вскрик, тело выгнулось, раздвигая бедра шире, открывая мне полный обзор на происходящее объединение наших тел, завораживающее зрелище: нежные лепестки, плотно обхватив ствол моего члена, лаская, пропускали в горячий мир блаженства. Не в силах сдерживаться, я начал двигаться резкими ровными толчками, практически выскальзывая и снова натягивая податливое тело до упора, каждым рывком вызывая ее всхлипы, сладкие стоны, разливающиеся эйфорией, как в теле, так и в душе. Перекинув ножки на плечи, подался вперед, нависая над ней и опираясь ладонями по бокам ее тела, тем самым максимально открывая ее для себя. Поняв, насколько глубоко я вошел, она распахнула глаза и, глядя на меня, почти беззвучно выдохнула: «Да, любимый!» – мою крышу сорвало окончательно, я вколачивался в нежное лоно, буквально вбивая ее в кровать, оргазм накрыл мою малышку чуть раньше, закричав, она зубами вцепилась в мое предплечье, почувствовав, как горячие мышцы ритмично сжимаются на моем члене, последовал за ней. Сил хватило только чтобы выпустить ее ноги из захвата и рухнуть рядом с любимой.

Лежа в предрассветных сумерках, перебирал пальцами шелковые пряди волос уснувшей на моей груди супруги, и, изучая потолок, пытался найти выход из сложившейся ситуации.

Эти сутки были лучшими в моей жизни: ночь, полная дикой страсти, закончившаяся лишь полчаса назад, когда изможденная жена уже с трудом открывала глазки, и день, многое расставивший по местам в нашей семейной жизни, принесли умиротворение и счастье, но добавили проблем. Фраза «да, любимый!» грела душу, при этом разрывала сердце, как теперь мне сказать ей, что это только один день, и с понедельника все станет по-прежнему, я так же буду презрительно на нее смотреть и обхаживать Лею. Хорошо, что наивная Лана не поняла моей увертки, я обещал ей утром все обсудить, а не объяснить, ведь ничего объяснять не собираюсь.

Моя маленькая, невинная девочка, скосил глаза на сладко посапывающую супругу, никогда не думал, что скажу это, но, Боги, спасибо вам за нее! Мне даровали счастье, и я должен его сберечь!

Истинная для демона – высшее благо, так думали все, но не я. Ведь, как в насмешку, сильной, практически непобедимой расе, досталась такая слабость, это они для нас истинные, а мы для них – нет. Я видел, как демоны сходили с ума, пытаясь добиться благосклонности своей женщины, а она предпочитала другого. Видел, как соглашались на брак с нелюбимым, только по расчету, ведь помимо денег, истинная живет столько же, сколько и ее демон. Видел, как такие кривят лица в брезгливой гримасе, глядя на собственного мужа, и похотливо облизываются на более достойного, по их мнению, мужчину. Никогда не хотел такой участи для себя, ведь в моем случае еще и трон прилагался, и отказаться от такого подарка судьбы невозможно, эта зависимость словно яд разъедает кровь. Когда мне исполнилось шестьсот лет, уже решил, что мне, как и отцу, повезло не встретить ту, что станет наваждением. 

Сложно представить, что я испытал, когда в мои руки упало недоразумение в мужских обносках и потрепанной шляпе. Подумал, что Боги поиздевались, подсунув мне этого ребенка, лишь потом осознал, что за чудо мне досталось. Она смотрела на меня с таким искренним восхищением и обожанием, невинная, совершенно не умеющая скрывать свои чувства, живая, добрая, ласковая, и я влюбился, сам, не только из-за притяжения к истинной, а потому что она такая – настоящая.

Случаев любви со стороны избранных нами женщин очень, очень мало, а я дождался, в голове до сих пор бьется: «Да, любимый!» – и что теперь? Как сохранить эти чувства? Рассказать правду, как советует Кейгард? Не вариант, не хочу я макать ее с головой в эти помои под названием политические интриги. Да, конечно, она уже начала в них погружаться, с тех самых пор, как упала мне на руки, но сейчас это хотя бы постепенно. 

Истинная наследного принца демонов, какая желанная добыча, сколько еще я смогу ее скрывать, думаю, не долго, но постараюсь сделать все, чтобы ее защитить, даже если придется причинить ей боль.

Утро встретил, оплетенный руками и ногами супруги, заулыбался, не открывая глаз, как же мне этого не хватало. Посмотрев на часы, понял, что с утром погорячился, время неумолимо приближалось к полудню. Лана спала, вцепившись в мой торс крепкой хваткой. Еле выпутавшись, отправился в ванную комнату, приняв душ и намотав на бедра опостылевшее полотенце, зашел в спальню, чтобы увидеть такую картину: дорогая жена, одетая в мою рубашку, ползала по полу на четвереньках.

– Ну, зачем же сразу на колени, могла бы просто сказать «доброе утро, ваше высочество!»

– Дурак, я сережку потеряла, а мне их папа на шестнадцать лет подарил! 

– А там не она? – показал в противоположную от себя сторону. Развернувшись, она поползла в указанном направлении. Облокотившись на косяк, залюбовался открывшимся мне видом. Сказать ей, что рубашки у меня не такие уж и длинные, или не стоит?

– Нет тут ничего!