Шрифт:
Закладка:
– Можно подумать, что только на местах высоток кровь была пролита, – хмыкнула Белка и достала из бумажного пакета коробочку с лапшой по-гонконгски с уткой. Взяв палочки, она слегка поклонилась и произнесла: «Итадакимас!»
– Так говорят японцы перед едой! – воскликнула я. – Ты точно не японка?
– Нет, хотя обычно так все и думают, – рассмеялась она. – Я жила в Японии полгода. Учила язык и работала моделью. С моей подругой Аделиной.
– Круто!
– Прости, я тебя перебила. Ты говорила про строительство высоток на земле, пропитанной кровью.
– Тут говорится, что в ноябре 1917 года батарея тяжелых пушек Красной гвардии три дня и четыре ночи расстреливала Кремль, пролив море крови. И там же, возле Кремля, должны были построить Дворец Советов – самую главную высотку, на макушку которой планировали не шпиль поставить, как у остальных, а громадную статую Ленина высотой в сто метров! Обалдеть – сто метров!
– Это на пятнадцать метров больше Родины-мать в Волгограде! Вот представь ее на макушке высотки. Аж мурашки! – моя напарница закатила глаза к потолку, представляя эту картину. – Ты знаешь, что раньше даже была такая станция метро «Дворец Советов»? Сейчас это «Кропоткинская». В 60-х годах в котловане непостроенного Дворца сделали открытый бассейн «Москва», а сейчас там стоит Храм Христа Спасителя. Мне вот интересно, почему после смерти Сталина, когда Хрущев отказался достраивать Дворец Советов, он принципиально не заходил ни в одну из этих высоток? Говорят, что он что-то знал про них, что-то типа проклятия, и остерегался… Ты вообще веришь в такие вещи?
– Думаю, нет. Похоже на байки. Дальше тут вообще сказки начинаются. Написано, что самая большая высотка, то есть Дворец Советов, должна была стать своего рода генератором, но поскольку его не построили и высотки так и не замкнулись на восьмой, то энергия, которая идет от них, порождает странные вещи. Ну и пишут всякие истории про привидения, призраки, про то, что там посуда сама по себе двигается и все в таком духе. Ого! Туда даже приглашали специалистов из службы по борьбе с привидениями! Такая вообще существует? – спросила я со смехом. – Люди пишут, что эти дома построены на костях, поэтому там плохая энергетика.
– По факту так и есть – они построены на костях. Их же заключенные строили. Больше двух миллионов! В те времена не было строителей, которые умели возводить высотки. Поэтому туда гнали заключенных, их ведь не жалко было. Они там пахали с шести утра до поздней ночи, их туда приводили под конвоем. Никто о безопасности не заботился, и они постоянно срывались вниз. Погибших даже не хоронили, просто сбрасывали в котлован. И, кстати, с них же лепили скульптуры, которые установлены на фасадах высоток.
– Об этом я тоже видела комментарий. Писали, что на строительство МГУ уже даже не хватало заключенных. Некого было отправлять на стройку. Все в этих историях очень-очень запутано, – добавила я. – И непонятно как это связано с подъездом, где жил Дэн.
– Но ничего! Мы все равно выясним что происходит в этом странном подъезде, во что бы то ни стало! – решительно заявила Белка.
– Ame ga furoo to yari ga furoo to, – я автоматически произнесла фразу, подтверждавшую, что мы в любом случае докопаемся до правды, и замерла с открытым ртом.
– Значит, ты тоже говоришь по-японски?! – изумилась моя напарница. – Что же ты молчала? Мы с тобой можем смотреть аниме с субтитрами!
Я растерянно кивнула.
Откуда я знаю японский? Кто я вообще?!
В итоге наши обсуждения сталинских высоток и их жильцов ни к чему не привели, и мы, решив, что утро вечера мудренее, отправились спать.
В ожидании моего заказа – омлета, сэндвича с индейкой и яблоком и большого стакана капучино, я зашла в Telegram. Вчера перед сном, перескакивая с одного канала на другой, я попала в какой-то «темный» чат, где участники делились различными схемами заработка, в основном нелегальными способами. И с огромным интересом я обнаружила в нем переписку о фальшивых документах.
Если в ближайшие дни память ко мне не вернется, нужно будет что-то думать насчет паспорта. Пусть хоть и липового.
Выбора у меня не было. Раньше я могла бы обойтись без него хоть какое-то время, а из-за требования этих дурацких цифровых пропусков и их проверок полицейские могли остановить меня в любой момент.
– Это Конон? – вдруг раздалось возле меня.
Я с удивлением подняла глаза и увидела перед собой молодого человека лет 25 с самодовольным выражением на его холеном лице, наполовину скрытом под черной маской. Когда мы с Кононом вошли в кафе, он стоял в углу с бледной блондинкой в ожидании своего заказа и не раз за это время бросал в нашу сторону пристальные взгляды. Я подумала, его возмутило то, что я явилась в кафе с собакой, и перестала обращать на него внимание. А дело оказалось в другом. Видимо, этот вопрос так его мучал, что, покидая кафе, в дверях которого его нетерпеливо ждала блондинка, он решился подойти и задать его.
Я молча смотрела на него и не спешила отвечать. Если я скажу: «С какой целью интересуетесь?», станет ясно, что он прав, а давать посторонним какую-либо информацию, не зная для чего вообще этот тип задает тут вопросы, я не собиралась и поэтому просто выжидающе смотрела на него. Краем глаза я видела, что его спутница начала нервничать. Судя по всему, для нее выходка парня стала неожиданностью, и ей самой не терпелось узнать какого фига он подходит к другим девушкам.
Несколько секунд мы с этим щёголем играли в гляделки, после чего он все же сдался и сбивчиво пояснил:
– Я… Эээ… Просто… Вообще, конечно, извините за вторжение, просто ваш пес очень похож на Конона, собаку одной моей знакомой. Ее зовут Кермен.
– Вы ошиблись, – с легкой совестью ответила я и снова
