Шрифт:
Закладка:
Этот район с одной стороны железной дороги, а тот же Каламыйя с другой, населены не так густо, туристов тут особо не бывает, поэтому с нужным мне дефицитом все нормально обстоит.
Одну новую сумку сразу оставляю у нее, со второй хожу и к вечеру полностью снабжаю старушку овощами и фруктами, разнообразной молочкой и еще из Ленинграда привез килограмм яблок и кило мандаринов для нее.
Здесь с такими фруктами на прилавках как-то не так обильно получается. Больше, наверно, для своих оставляют.
Закупился я нормально, но немного умеренно для начала, поэтому только попросил оставить на квартире старую большую сумку с парой коробок с шоколадками и парой блоков жевательной резинки. Чтобы не пугать старушку сразу, впрочем, она очень довольная, что какая-то жизнь вокруг кипит и есть с кем поговорить теперь, звонит звонок и кто-то к ней приходит в гости.
Все рассказывает мне, как работала в школе, как не слушалась ее эстонская молодежь и вообще местных она не очень любит.
— Есть в них какая-то особая вредность. Какие-то они все вместе очень друг за дружку держатся. Недобрые какие-то.
Мне этот вопрос на своей практике хорошо известен, такое состояние дел есть сейчас и никак оно не изменится до конца Советской власти. А только ужесточится до предела.
Потом приедут новые народные вожди эстонской нации из Швеции, Англии и Штатов и расскажут местным, как они ужасно мучились при Советской власти и проклятом интернационализме.
Вечером сначала изучаю обстановку на перроне, у меня еще по старой системе куплен второй вагон, поэтому приходится в полутьме перрона особенно внимательно высматривать милицейский наряд.
Сложил багаж под сидения, познакомился с попутчиками и прогулялся на вокзал. Шапка у меня новая, надвинута на глаза, такая стандартная для Эстонии, не должны сотрудники меня в лицо узнать. Наряд дежурит около зала ожидания, по перрону особо не гуляет, похоже, что должен порядок на самом вокзале поддерживать.
Потом переезд в Ленинград, на Варшавском прошел из конца поезда по платформе в самый конец путей, там перепрыгнул пару преград невысоких из бетонных ограждений и вскоре очутился на Митрофаньевском шоссе.
Сейчас у меня большого такого перегруза нет, одна сумка кило на десять и рюкзак за спиной кило на двадцать, где сложен тяжелый шоколад и прочая кондитерка. С таким весом не трудно сделать солидный крюк и через Митрофаньевский мост перейти на другую сторону Обводного канала, к старинным зданиям Измайловских провиантских магазинов, как их называли в старину.
Там зашел побыстрее с улицы в район пятиэтажек, товарищ по взводу у меня даже на местной девчонке женился, быстрее всех до кровати добирался в увольнении. Оттуда выскочил через подворотню на 12-ю Красноармейскую, как раз к своему бывшему училищу, где пока никто не учится и там уже отправился к своему дому.
Чтобы не светиться перед вокзальной милицией — придется часто ходить по этому маршруту. С особо тяжелым грузом такое дело не получится особенно, в обход километра два с половиной топать, тогда как напрямик всего с километр. Но, когда вот так не особо нагружен — вполне возможно. Лучше конечно такси со знакомым водилой вызывать, там он может довольно близко к концам платформ проехать, тогда и с солидным грузом все не сложно окажется.
По деньгам выйдет примерно так же, как носильщика с багажом ловить на перроне, зато не рискуешь и до подъезда доставка обеспечена.
Только ему дорогу показать нужно заранее. Время прибытия поезда одно и тоже, так что можно заказывать на десять минут после того, как откроются двери в тамбурах…
После поездки работаю не переставая, встречаю с утра десятого января Светку на вокзале.
Слава богу, в этот раз чемодан не такой убийственно тяжелый, нести можно, но прыгать по метро и заснеженным улицам я не собираюсь вместе с ним. Еще в вагоне наткнулся на пару недружелюбных взглядов от парней-соседей, когда девушка дождалась именно меня и отказалась от их помощи. Очередные потенциальные конкуренты за внимание Светочки значит.
Расцвела моя подруга еще краше, сидит в брючном костюмчике из Эстонии, все у нее везде, где нужно заманчиво так выпирает, глазами с поволокой вокруг посматривает. Видно, что навалилась там в Нерехте и по дороге туда-сюда на нее слава нешуточная. Все хотят подружиться с такой сладкой девушкой, которая уже для себя самой стала совсем взрослой женщиной.
И ведет себя уже по-другому, еще более соблазнительно для всяких кобелей озабоченных.
Подхватил чемодан, подругу под руку и потащил ее к стоянке такси. Машин свободных нет, но я как мудрый парень уже вызвал заранее своего знакомого таксиста. Махнул рукой и он подлетел ко мне немного в стороне от стоянки, открыл багажник для чемодана, а в машину уже два толстых мужика ломятся.
В шапках из нутрии и дубленках. С красными от пьянства в поезде рожами, как я сразу догадался.
Тут же стояли рядом, посмотрели на меня и подругу и решили, что можно продавить своими тушами сопляка и отжать у него тачку.
— Заказана машина! — отказывается мой знакомый, я сажаю Светика на заднее сидение и сам с понтом туда сажусь.
Хлопаю дверью и говорю одному из мужиков через окошко, что сегодня не подаю по бедности. Здоровый дядька даже челюсть от такой наглости уронил. Уронил, но тут же поднял и попробовал открыть заднюю дверь, только я ее уже заблокировал.
Однако, мужики теперь вцепились в переднюю дверь и не дают ее закрыть.
— Заплатим в два раза больше, чем этот сопляк! — слышу я такое подкупающее своей новизной предложение.
— Заказана машина! — кричит водитель, худощавый парень, уже начиная нервничать.
Тут передняя дверь открывается еще шире и один из мужиков в грубой форме предлагает мне выйти и идти на хрен куда угодно.
— А девушка может остаться! — и глазки Светке строит рожа поросячья, расплываясь в радостной лыбе.
Серьезные такие мужики, похоже, что себя совсем крутыми считают, спортсмены в прошлом наверно. Какие-нибудь тяжелоатлеты или борцы, хотя, скорее толкатели ядра или молота в прошлом. И перегар от них ядреный такой, похоже, что всю ночь где-то в купе бухали. А то и в СВ, у таких денег хватает на все радости жизни. Наверно, снабженцы блатные какие-то.
Ладно, я разблокирую заднюю дверь, спокойно вылезаю, один дядька теперь
