Шрифт:
Закладка:
— Нда. Согласен. Довести можно. Что с поиском?
— Составлен фоторобот с помощью её одногруппниц. Этот портрет разрисовали в цвете и представили кассирше гастронома и людям из очереди. Говорят, что в принципе похожа, но далеко до полной уверенности. Я думаю, что покажи им сейчас любой портрет и они скажут — похожа, лишь бы отстали. И ещё вопросы задают как, мол, могла поджечь.
— И?
— Говорим прыснула керосином незаметно и спичку бросила.
— Верят? — скривился начальник «Девятки». Слухов ещё в Москве об этой пирокинезке не хватало. Сейчас, с публикацией пары статей об аресте директора гастронома, слухи стали затухать, вот и не хотелось их вновь раздувать.
— Делают вид, что верят. В чужую голову не заглянешь.
— И что с Абрамовой? Где она?
— Исчезла, — Медведев протянул через стол ориентировку на всесоюзный розыск Плеханову.
— Красивая дивчина. Что-то по родственникам удалось нарыть?
— Так точно. Есть двоюродная тётка в Петрозаводске, опросили. Ничего об Анне Абрамовой не знает. Даже что двоюродная сестра давно померла не знает.
— Отец?
— Неизвестен. Может она что и знает, в смысле, Абрамова. Когда мать умерла ей семь лет было, могла рассказать об отце, а та запомнить.
— Документы в общаге нашли?
— Никак нет. Нет ни свидетельства о рождении, ни паспорта, ни диплома ПТУ.
— Выходит, собиралась покинуть общагу. Это добавляет шансов, что это именно она. Нужно развесить портреты, где можно и не можно. Поменяйте текст. Никаких преступников. Просто — разыскивается, и что студентка медучилища. С этим понятно, что по установлению личности двух первых сгоревших? Есть подвижки?
— Так точно. Есть предположение, сейчас уточняем, но вероятность уже за семьдесят, наверное, процентов, что это освободившиеся недавно из мест лишения свободы братья Колупаевы. Сергей и Владимир. Они пропали. Родственники и знакомые не видели этих граждан как раз с того дня, что и появление этих обугленных трупов. Проверяем группу крови. И у них зубы были железные у обоих. Сверяем с картотекой. Вероятность высокая.
— Что нам это даёт? — Плеханов снова встал и начал мереть кабинет в длину и ширину.
— Ровным счётом ничего. Живут в километре примерно от пустыря у мастерских. Выпивали в тот день. Не хватило, решили догнаться и пошли деньгами разжиться… А наткнулись на Абрамову, та их и спалила.
— Знаешь, что мне не нравится в этом деле, Владимир Тимофеевич? А не нравится мне, что эту Абрамову тюкали и даже били в детдоме, а она терпела, а тут продавщица ей нагрубила, и она её подожгла, кошелёк предложили отдать — она и их сожгла. Три трупа. Прямо мститель народный. Почему раньше не мстила?
— И я о том же думаю, товарищ генерал-лейтенант. Додумался до того, что не было таких способностей, а эти два урода, может, ударили её по голове и способности открылись. Как говорит Броневой — голова предмет тёмный.
— Охо-хо. Ну, тоже версия. А, а с этим писателем чего?
— Константин Олегович Квасин. Ну, мы его практически вычеркнули из списка подозреваемых…
— Почему? Могла Абрамова у него жить? Там магазин этот. И его видели с девицей в жёлтой куртке.
— Только теоретически. Он сам там не живёт. Живёт в Красногорском районе, в селе Гольево. В гостинице или общежитии скорее. Там часто бывают сотрудники Тимирязевской академии. У них экспериментальное тепличное хозяйство.
— Читал я. Ну, не бросайте за ним наблюдение. Вдруг всё же он как-то связан с Абрамовой. Установите наблюдение постоянное за квартирой.
— Слушаюсь. Разрешите идти?
— Да, иди уже, Владимир Тимофеевич. И держите меня в курсе. Активизируйте розыск Абрамовой.
Событие двадцать второе
Ботаник астроному не соперник.
Астроному соперник — Коперник.
Игорь Карпов
Вывесили список участников чемпионата СССР по самбо в десять часов дня, и сразу вокруг информационной доски выстроилась плотная такая толпа спортсменов. Левин тоже ломанулся, когда броуновское движение превратилось в однонаправленное, но, оценив перспективы пробиться к заветной информации как близкие к нулю, причём — Абсолютному нулю, продолжил разминку. Качал шею на ковре. Для самбиста одна из важных разминок. Может, и не так уж как у борцов по вольной и классической борьбе, никто тебе не мешает касаться лопатками коврами, мостики делать не обязательно, но множество приёмов в партере всё же подразумевают включение мышц шеи.
Толпа начала рассасываться минут через пять. Теперь уже можно было и побороться локтями за обладание информацией. Хотя ничего нового Владимир Ильич не ожидал для себя там увидеть. На взвешивание он примерно оценил людей, с которыми мог встретиться и визуально узнал фаворита. Нет, с ним лично Левин не встречался, так как боролся в более тяжёлой весовой категории, зато ездил в одной команде на первенство Европы. Это был Василий, кажется, Швая. Имя не запомнил, вернее — забыл, столько лет прошло, а вот фамилия необычная для пермяка — Швая запомнилась. Чуть после взвешивания здороваться не полез. Уже на полпути только осознав, что сейчас он не Владимир Левин, а совсем даже другая у него фамилия — менее красивая. Квасин. Ну, так себе фамилия. Чё, опять квасишь, рожа твоя алкашная. Как-то так у него ассоциировалась пока своя новая фамилия. А Швая? Спрашивал же сорок лет назад у него? Точно, то ли по-немецки, то ли по-польски — швея.
Ага, вон. В их весе есть Василий Швая — мастер спорта. Значит, все победы у него ещё впереди. А ещё в весе бросилось в глаза фамилия Баранов. Николай Баранов и через тире — ЗМС. То есть, заслуженный мастер спорта. И в самом деле, тоже вспомнилось, Николая Баранова Левин раньше знал, но уже как тренера. Если память не изменяет, то был Баранов откуда-то из Горького и у него пара выигранных чемпионатов Мира и Европы за душой имелась.
Получается, что для него это последние соревнования. Ну, год точно последний, так как в 1985, когда Левин вошёл в элиту самбисткую, Баранов уже не боролся. Про Баранова Левин ещё одну фишку вспомнил, как только наткнулся глазами на его фамилию. Он будет работать тренером, кажется, именно в Горьком или одном из городов Горьковской области и одним из его учеников станет впоследствии известный актёр Олег Тактаров. Ну
