Глава 15

На следующий день у Драко и Т/И был выходной.

Рано вставать им было не нужно, поэтому Малфой позволил себе поваляться подольше.

Т/И тоже крепко спала — навёрстывала прошлые бессонные ночи.

Когда Драко окончательно проснулся, он увидел, что Т/И спит, закинув ногу на него и прижавшись к его груди.

Таким счастливым он не чувствовал себя давно.

Он аккуратно, стараясь не разбудить, обнял её и продолжил лежать. Но девушка всё-таки проснулась от топота ног. Скорпиус вбежал в комнату и запрыгнул на кровать.

Т/И проснулась и смутилась, обнаружив себя, лежащей на Драко. Она быстро отстранилась, избегая при этом взгляда мужа.

* * *

Т/И лежала на диване, читая Скорпиусу книгу. Сам мальчик сидел рядом с матерью, но, заметив, входящего в комнату отца, вскочил, взял его за руку и посадил на диван, рядом с Т/И.

— Почитай ты, — обратился к Драко ребёнок.

Т/И ухмыльнулась и передала книгу мужу. Драко откашлялся и начал читать.

Спустя некоторое время у Т/И зазвонил телефон. Драко перестал читать.

Звонил Джордж.

Уизли не знал о ссоре Драко и Т/И, как не знал и того, что он стал главной причиной этой ссоры.

Т/И мельком взглянула на Драко, а затем ответила.

— Привет. Да, дома. Сегодня? — Джордж предлагал Т/И прийти и помочь ему в магазине. Девушка с радостью помогла бы другу, но она посмотрела на Драко, и что-то остановило её дать согласие. — Нет, ты знаешь, сегодня не получится, прости. Может быть в другой раз? Отлично. Пока.

— Это звонил дядя Джордж? — спросил Скорпиус.

— Да, Скорпи, это был дядя Джордж.

— Что он хотел?

— Ему нужна помощь в магазине.

— Ты уходишь? — расстроился мальчик.

— Нет, сынок, — Т/И погладила его по голове. — Я не пойду.

— Почему? — спросил Скорпиус.

Т/И подняла голову и встретилась с заинтересованным взглядом мужа.

— Я хочу побыть с вами, — улыбнулась девушка.

Скорпиуса такой ответ устроил и он попросил отца продолжить читать. Прежде, чем приступить к чтению, Драко тепло посмотрел на Т/И и понял, что она всегда была ему верна.

Скоро Скорпиусу надоело слушать книгу, и он начал бегать по дому, изображая самолётик.

— Смотри под ноги, — раз за разом повторяла Т/И.

Скорпиус кивал, но к совету матери не прислушивался.

Поэтому мальчик зацепился за порог и упал.

Т/И и Драко услышали грохот и слёзы и сорвались с места.

Скорпиус разбил коленку.

— Принеси… — начала говорить Т/И, но Драко уже протягивал ей вату и перекись. Девушка предпочитала магловскую медицину. — Спасибо.

— Мне больно, — хныкал мальчик.

— Я знаю, сынок, потерпи, — говорила Т/И, обрабатывая рану.

— Скорпиус, ты же взрослый мальчик? — спросил Драко. Скорпиус кивнул. — А взрослые не плачут, — продолжал Драко. — Вытирай слёзы и успокаивайся.

— Я взрослый, — сказал мальчик. — Мама, не нужно дуть, мне не больно.

Т/И улыбнулась и погладила сына:

— Ты уже такой большой.

Затем девушка перевела взгляд на Драко.

И её глаза блестели, как звёзды на небе, от которых невозможно оторвать взгляд.

Он соскучился по этому, по ней, по их общению и даже беззлобным шуткам.

Он так невероятно скучал, что ему хочется поцеловать её и сказать, что он не любит никого, кроме неё.

И он делает это.

Обнимает за шею, придвигает её ближе к себе и целует, а она обнимает и целует его в ответ.

Эти двое не могут надышаться друг другом.

Вся из злость, все её слёзы и его срывы, всё их такое длительное молчание превращается в нежность и заполняет все их внутренности.

И они не могут оторваться друг от друга, но приходится это сделать, когда Скорпиус влезает между ними.

И они оба смеются и обнимают сына, а ребёнок заливается искренним смехом, даже не осознавая, что только что помирил своих родителей.

* * *

Т/И и Драко сидели на диване, Скорпиус бегал по дому и играл. Голова Т/И покоилась на плече Драко, а её пальцы вырисовывали у него на груди рисунки. Они наслаждались долгожданным перемирием.

— А кто такая Рейчел? — внезапно спросила девушка.

— Кто? — не понял Малфой.

— Ну Рейчел. Она звонила тебе несколько дней назад, вы договаривались о встрече.

— А, она мой партнёр, мы обсуждали дела опекунского совета. А ты что подумала? — лукаво посмотрел на жену Драко.

— Именно это и подумала, — отмахнулась девушка.

— Ну да, ну да, — парень сделал вид, что поверил.

— Я правда так подумала, — Т/И легко стукнула мужа по плечу.

— Я так и понял.

— Та ну тебя, — девушка демонстративно отвернулась.

— Так и скажи, что ревнуешь, — парень притянул её обратно.

— Я не ревную.

— Ревнуешь.

— Нет, — Т/И посмотрела на Драко, который явно не поверил ни единому её слову, — разве что совсем чуть-чуть, — девушка показала пальцами это “чуть-чуть”. — Просто я очень сильно тебя люблю.

— А я тебя, — парень поцеловал девушку.

* * *

Он часто видел кошмары, в которых Т/И погибала.

Проснувшись среди ночи с тяжёлым дыханием, Драко проверял спящую рядом девушку, чтобы убедиться в адекватной реальности.

Малфой мог часами разглядывать её умиротворённое лицо, лёгкую улыбку и слушать тихое дыхание.

Он будет делать это, пока не успокоится, пока не будет уверен, что его возлюбленной ничего не грозит.

Он так любит её упрямство и её силу.

Каждое её грубое «ты придурок, Малфой» и каждую молнию, сверкающую в её голубых глазах.

Любит то, как она довольно сопит ему в шею, когда он пропускает пальцы сквозь пряди её волос.

Её волосы он тоже любит. Любит их цветочный запах, любит то, как они вьются у неё по плечам.

Он любит улыбку.

Знаете, каким храбрым и непобедимым она делает его, сколько вселяет веры в себя, в неё, в них, в целый мир?

Едва заметные морщинки в уголках её глаз он не может не любить, они — признаки этой улыбки.

Когда она спорит с ним, когда указывает, каким бестолковым он может быть, когда делает его лучше, лучше, лучше — он так сильно её любит.

Любит то, как она запрокидывает голову, когда смеётся, любит искристость и искренность этого смеха.

Искренность.

Да.

Он любит её искренность.

Искренность в любви и в ненависти, в умении отстаивать свои убеждения и интересы, отстаивать тех, кто дорог.

Любит её веру.

В ней столько веры для каждого, для тех, кто разучился верить в самих себя.

Веры, идущей в ногу с рациональностью и умением трезво смотреть на мир.

Он любит мысль о том, что она