- Это почему? - удивился Аспен. - Он замечательный человек! У него очень знатная и богатая семья!

- Дарагой друг пишу тибе… - прочитал я первую строчку.

- Да, он немного не грамотный! - сознался Аспен, заглядывая в письмо с кривыми строчками.

- Я … пришол к такому вываду щто гатов женится! - прочитал я, скрипнув зубами. Мне хотелось испепелить его сразу. - Семья богатая. Могли позволить себе отличных учителей! Но при этом вот результат! Следовательно, или он непроходимо туп. Или недостаточно прилежен, чтобы выучить как правильно пишется слово “что”!

Письма летели в разные стороны.

- Глист! - вынес вердикт я, вспоминая некого Артура Хэмшина.

- Да, он не отличается физической силой, но… - спорил Аспен.

- А если ей станет плохо? А? И ее придется нести на руках? Не будет же он ее за ногу по лестнице тащить?! И считать головой ступени?! - рычал я, бросая еще одно письмо на пол. Там, уже валялись дохлые надежды, чаяния и ожидания лучших женихов столицы. - А если вот так вот они поедут в лесу, на них нападут разбойники, то…

- А мы скажем им, чтобы они не ездили по лесу, - возразил Аспен. - И дома всегда будет сильный слуга, который сможет донести мисс Эрцилию до кровати!

- И так бережно накрыть одеялом, что трехлетние дети потом будут с легкостью носить на руках своего тщедушного отца! - фыркнул я.

Внутри все закипало! Еще бы! Я ожидал увидеть достойных женихов! А тут просто сборище доходяг, бабников, картежников, идиотов, уже просадивших наследство, еще просаживающих наследство и мечтающих его просадить!

- У меня складывается впечатление, - начал Аспен, когда я дернул печать последнего письма. - Что тебе просто понравилась мисс Эрцилия. Но ты боишься себе в этом признаться!

- Нет! - огрызнулся я, закатывая глаза после фразы:”... я не верил, когда отец обещал оставить все свое состояние школе по обучению кошек жевракийскому наречию. Но когда я снова проиграл в карты, он приказал собрать всех бездомных кошек в округе и учитель два часа талдычил им склонение глаголов!”.

- Я просто надеялся, что среди них найдется тот, кто сделает ее счастливой, - произнес я, смахивая обрывки письма с колен перчатками. - Но, раз никого не нашлось, то мне придется на ней жениться.

Глава 22

- Что-то ты не выглядишь радостной, ласточка моя! - ворчала няня, расшнуровывая корсет. Она бережно скатала атласную ленту, подчеркнувшую талию. Между ног у меня выпала подушка. Вторая шлепнулась следом. Внушительный бюст, как ледокол “Ленин” тут же превратился в обычную грудь. Не большую и не маленькую. Так сказать, приятной средней округлости и окружности.

- А как надо радоваться? - спросила я, пока няня, вытаскивала заколки из моих волос.

В этот момент послышался топот и визг. Мимо дверей пробежала Тесс с криками: “Я выхожу заму-у-у-уж за графа-а-а!”. Последняя часть фразы исчезла в глубинах поместья.

- Ну не знаю! Традиция такая! Невеста радостной должна быть! - заметила няня, понимая, что меня тревожит. За всей этой предсвадебной кутерьмой, мы забыли о том, для чего был здесь альфа. - Кстати, конюх сказал, что ваша лошадка весь день ржала в стойле! И глаза, как он уверял, у нее налились кровью!

“Я скоро стану женой графа-а-а!”, - послышался обратный топот. Мимо двери пронеслась Тесс. На этот раз она нырнула к нам в комнату, кружась и шурша юбкой.

- О, я даже представить себе не могу, кого-то счастливей меня! - кружилась по комнате Тесс. Няня легонько шлепнула меня по попе, мол, свободна. - Правда он красив?! Да?! Да?! Да?!

- Да! - хором согласились мы с няней, видя, как Тесс обнимает себя в танце и закрывает глаза от блаженства.

- Вы когда-нибудь видели более красивого мужчину? - пристала Тесс. - Вы видели, какие у него прекрасные глаза?

- Да! - снова хором ответили мы с няней, переглянулись. - Видели!

- Он рядом стоял! Я оба рассмотрела! - проворчала няня.

- И какой из них красивей? - спросила Тесс, глядя на нас так, словно в голове у нее розовая вата.

- Тот, которым он косился на тебя! - проворчала няня. Тесс упорхнула из комнаты, а я посмотрела на няню.

- Не ругай ее, - усмехнулась я. - Она просто влюблена и счастлива.

Втайне я даже немного завидовала ее счастью. Мне было знакомо это чувство взаимной влюбленности, яркое и ослепительное, теплое, как горячая кружка шоколада в руках. А ведь я могла бы кружиться так же, если бы … “в отличие от вас”.

- Радоваться, но не так! Так радоваться неприлично! - проворчала няня, отдергивая одеяло. - Нельзя, чтобы невеста выглядела слишком счастливой! Вот вы счастливы, но в меру. Еще бы улыбочка, и все прилично! А то сглазят!

И няня суеверно зашуршала пальцами, словно сыпя муку или песок. Здесь это означало примерно то же что и плюнуть через левое плечо.

Няня загнала Тесс на кровать рядом, укрыла нас одеялом и потушила свечу. В комнате было темно, а я лежала и смотрела в сторону остывшего камина. В камине догорали угольки, словно красные глаза. Хотелось укутаться потеплее, представляя как медленно остывает комната.

- Трям! - послышалось где-то неподалеку. Такое непривычное в нашем доме, словно кто-то на улице перебрал струны. - Тырлям-тырлям!

Я насторожилась. Тесс подскочила, скинув одеяло.

- Строка за строкой, рифмуя слова, всему здесь виной твоя красота, - послышался знакомый голос на улице.

- Аспен! - выдохнула Тесс, едва не сорвавшись к окну. Но путь ей перегородила гора по имени няня.

- А ну марш обратно в постель! - строго произнесла нянюшка, плотно задергивая шторы. - Приличные девушки не высовываются из окна на всякие серенады!

- Ну, нянь! - встала на цыпочки Тесс, пытаясь обойти няню с другой стороны. В своей белоснежной накрахмаленной ночной рубашке она напоминала привидение.

- Сказать я смогу тебе о любви. Ты замуж скорей за меня выходи…. - пропел Аспен, на чем-то тренькая.

Скажем так, я еще искренне надеялась, что он просто не распелся. Аспен в ноты не попадал, но попадал в душу.

Я услышала, как босые ноги сестры прошлепали