Зато по завершении операции Лита с гордость сможет сказать: я достойна! Или ничего уже не сказать. Или сломаться. Хотя в последнее я не верил, не из того она теста. Малявка уже успела заслужить уважение стаи, и ожидать от неё соплей не приходится. А вот ошибок – запросто. Всё же броня для юной снежки – явление относительно новое. Виртуальность тут плохой помощник, что бы ни говорили об этом старшие.

Дожидаться Литы на точке встречи оказалось тем ещё испытанием для моей психики. А я-то, наивный, полагал, через всё уже прошёл с этими республиканскими закидонами! Какое там! Три часа без всякой информации, жива ли ещё эта дурёха – вот самое страшное испытание, которое со мной приключалось в последние месяцы. Из соображений секретности валькирии соблюдали в операции абсолютное радиомолчание. Исключением стали лишь дроны прямого луча, в связке с которыми мы сейчас работали, но то всего километр, от силы – два. Мои разведывательные пчёлки лихорадочно носились вокруг, но ничего не могли поведать обнадёживающего.

Да, кошки меня успокоили. Но то – разум. И только до начала активных действий. На втором часу ожидания даже самоуспокоение перестало помогать, а все медитативные техники срабатывали через раз. Да, эта малявка начала готовиться в пять лет, не зная ещё, что она одна как перст в этом мире. Только подумать: в пять лет девочка впервые опробовала облегчённый дрон и впервые же сошлась в спарринге со своим будущим учителем. Даже я, в условиях неблагополучной Земли, впервые отходил своих противников арматурой в восемь, и с восьми же лет начался мой путь воина… Так то мужчина! А тут женщина… Да какая она… кхм… женщина?! Девчонка она ещё! Молоко на губах не обсохло! А её на войну!

Пусть эта пигалица в свои юные годы великолепно освоилась с виртуальными тренажёрами. Пусть знает броню, как свои пять пальцев. Но то виртуальную броню! И гоняла в ней в игре, в сказке! Пусть способна бежать в полной выкладке, имитирующей тяжесть брони с сервосистемами, до десяти часов. Пусть задолбала всё воспиталище своими вольными спаррингами. Пусть с тех же пяти разве что не спала с дронами… Да какое там – натурально спала. Сама рассказывала. Вот за дроны я особо и не переживал. То, что эта мелкая творила с ними, когда только-только надела броню – по моим представлениям находилось за гранью возможного. Девочка с поразительной лёгкостью вела сотню устройств, успевая обмениваться информацией с каждым! Без всяких потоков вела, хочу заметить! На одном только опыте и мастерстве.

На мыслях о дронах я немного подуспокоился. Однако когда пошёл третий час ожидания, вновь напрягся. Этой писюхе нужно пробежать в броне порядка двухсот километров по пересечённой местности. В среднем подготовленный человек в ней способен развивать скорость в шестьдесят километров в час. Можно быстрей, но тут явно не тот случай – во-первых, не шоссе, а, во-вторых, сложная оперативная обстановка, так что нужно постоянно смотреть вокруг и не перегружать системы маскировки. А добрая их половина на таких скоростях завязана на дроны! Возможности которых всяко поскромней будут… И сейчас эта малявка бежит через овраги, косогоры и леса, плавно переходящие в гористую местность. Одна. На чужой планете. По враждебной земле. Среди врагов. В восемнадцать… л..ять… лет! Да в таком возрасте у земных девчонок одни парни и платья в головах, а эта… на галактической… мать её… войне!

И великовозрастные матроны, все эти Старшие и Высшие, решают её испытать. Отправив воевать. Притом что у неё и так вся семья полегла ради Экспансии! Пусть подобных малявок мало. Пусть! Но ведь она не одна такая! И прямо сейчас где-то ещё… бегут такие же писюхи… на других планетах… с другими заданиями… Как вообще возможно понять эту ненормальную цивилизацию?! И ведь не скажешь, что девчонки спокойны. Вон как у Сай глазки блестели, когда прощались… А уж Ми, только-только ставшая матерью… Материнский инстинкт ведь никуда не делся, не отправился в воспиталище вместе с чадом... Как она отворачивалась, как пыталась не смотреть вослед! Это надо было видеть! Переживают кошки. Но решение незыблемо.

А я? Чем я лучше них? Сам же признал эти их дурацкие обычаи! Позволил мелкой писюхе… едва из воспиталища… надеть броню и пойти в одиночку подрывать коммуникации противника… И пусть мне не рассказывают о Великой Отечественной, где и девятилетние пацаны резали фашистов в партизанских отрядах. Да-да, был один историк, точно помню… Увлекался холодным оружием… А его увлечение как раз и возникло в те годы. Мелкий шкет тогда часовых убирал без всяких пистолетов и автоматов. Подкрадётся – и раз! – ножом по горлу. Или дети, прикрепляющие пластид на бронетехнику русских солдат в Чечне?..

Воспоминания о Земле неожиданно отрезвили. Восемнадцать лет показалось не таким уж и ранним возрастом, с учётом прочих равных. Но тут есть один тонкий момент. Земные воители, от самых юных и до обычных призывников, были мужчинами. А тут девчонка. Которая не где-то там, в абстракциях, а здесь, в реальности. Именно она бежит сейчас где-то, скрываясь от вражеских средств обнаружения, одинокая, брошенная старшими сёстрами на убой… Одинокая… Среди скал… Видимая на километры вокруг…

Когда таймер высветил три часа, я без разговоров поднялся в полный рост. Запустил дополнительный динамический блок маскировки. В воздух тут же взлетела стайка рабочих дронов, которым предстояло эту маскировку обеспечивать. Однако подумав, всё же не сдвинулся с места – так и простоял, недвижимой скалой, ещё минут пятнадцать. Здравый смысл оказался сильней. Мы можем банально разминуться с такой серьёзной маскировкой. Она ведь знает только координаты моей точки, а я – примерное направление, откуда ждать. Всё, больше никакой информации. Мои поспешные действия на эмоциях могут сделать этой отчаянной девчонке только хуже. Так у неё хотя бы есть цель впереди, а что она почувствует, если эта цель окажется пустышкой? Посчитает очередным испытанием на прочность? Испугается?

Последнее, конечно, представляется маловероятным. Девчонка нам досталась по-настоящему отчаянная. Эта точно не испугается. Как-то обмолвилась, что была одной из немногих в воспиталище, с кем реально считалась их наставница по боевым искусствам. Скажем, не ставила абы с кем в спарринги. И вовсе не из-за боязни за свою любимицу – ведь эта «любимица»