И тут мы подходим к моменту, во весь рост обрисовавшему фигуру Евгении Богдановны Бош как политика, революционера и большевика-ленинца. Строго придерживаясь руководящих директив Ленина, всегда глубоко, вдумчиво относившегося к национальному вопросу, тов. Бош выбрала единственно правильную линию, которую только и могла занять партия революционного пролетариата, и выступила со всей своей активностью в защиту ее внутри нашей организации. Эта линия заключалась в том, чтобы, оценив всю важность национальной проблемы, вырвать этот колоссальной силы и веса лозунг, лозунг национального освобождения и национального самоопределения, из рук мелкой буржуазии, сделать его своим, пролетарским лозунгом, на деле продемонстрировать крестьянству, что только под гегемонией пролетариата, только при существовании создаваемой им формы общественного и государственного строя возможно полное решение этого вопроса, – без того, чтобы само национальное освобождение и самоопределение не превращалось в свою противоположность, в орудие угнетения широких масс, что неминуемо происходит под властью буржуазии.

Если к этому еще прибавить, – а последнее нужно для молодых партийцев, не знающих состояния нашей партии в 1917 году, – что партия не имела настолько централизованного руководства, как в настоящее время, когда по самым простым вопросам даются из центра самые подробные директивы, что при разрухе транспорта и телеграфа и нахождении их в руках противника не было возможности подчас по целым неделям и больше сноситься с центрами, – тогда станут ясны огромная роль и колоссальные заслуги Евгении Богдановны перед партией и революцией. Находясь в самом узле всех сложных политических событий в политическом центре огромной области, – национальном украинском центре в 1917 году, бывшем также крупным военным пунктом, – в Киеве, т. е. городе, вдобавок почти не имевшем промышленного пролетариата, она сумела внутри партии провести чисто ленинскую линию, поставить во всю полноту проблему власти. Тов. Бош сумела после завоевания власти, в короткий четырехмесячный срок, бросить в массы революционные семена, давшие свои первые всходы уже через несколько недель после наступления реакции в форме непрерывной цепи крестьянских восстаний против немцев и гетмана и широко разветвленной партизанской борьбы, и, наконец, плоды в виде восстановления Советской власти, прочно стоящей ныне на украинской земле.

Здесь не мешает, кстати, констатировать, что если Советская власть принуждена была свертывать временами свой флаг на Украине, то каждый раз лишь под влиянием внешних сил: немцев, деникинцев, поляков и прочих. Собственных же сил украинской контрреволюции на свержение ее не хватало, – слишком глубоки были корни, пущенные идеей Советской власти. Сам Петлюра, пытавшийся после ухода немцев и гетмана вновь утвердиться в Киеве, принужден был маскироваться большевистскими лозунгами и если частично удержался на короткое время, то только до тех пор, пока массы не раскусили, что его большевизм – это большевизм второго сорта, подделка под истинный.

В отношении обрисовки образа Евгении Богдановны данная книга дает читателю очень мало и даже, наоборот, способна затемнить действительную роль этой центральной фигуры тогдашней политической жизни, создавшей своей деятельностью благоговейную о себе память товарищей и сосредоточившей на себе всю ярость, клевету и бешеную ругань врагов. По врожденным ли свойствам характера, под влиянием ли невыгодного впечатления от уже появившейся многочисленной мемуарной литературы, очень сильно грешащей в сторону субъективизма, Евгения Богдановна на всем протяжении книги старательно затушевывает свою роль в описываемых событиях, очень редко упоминая свое имя и местоимение первого лица. Такой способ изложения объективно приводит не только к затушевыванию собственной роли, но местами затемняет и самую картину. Например, не излагая своей позиции в Киевском Комитете в период апрель – июль, она создает впечатление, что внутренние разногласия в нем вовсе не были так велики и что Комитет довольно легко принял чисто ленинскую линию, изложенную в «Письмах из далека», – впервые привезенных товарищем Бош, – в директивах Ленина из заграницы и в апрельских тезисах. Она умолчала о своем выступлении против Альберта Тома, которым киевская организация впервые открыто выявила свою физиономию вовне, навлекши на себя бешеную травлю всей соглашательской прессы, на которую пришлось так же решительно отвечать (до тех пор особого боя с меньшевиками не велось). Надо заметить, что это выступление тов. Бош было экспромптным, без предварительной санкции Комитета.

Далее, описывая конференцию, принимавшую резолюцию по вопросу о «Демократическом совещании», она, хотя и упоминает о своей речи, но не говорит, что именно по ее инициативе и была созвана конференция и перерешено по ее же настоянию постановление КПУ, принятое в ее отсутствие. Описывая открытие первого Съезда Советов Украины, Евгения Богдановна не упоминает, что «товарищ, выступивший вперед» и принявший на себя всю бешеную площадную ругань гг. Стастоков и тому подобных и угрозы с их стороны самосудом, была именно она. Таких примеров можно найти сколько угодно.

Вообще говоря, в большинстве случаев, когда автор говорит «мы», «ОК» и «товарищ» и когда речь идет о действительно революционном шаге, выступлении или заявлении, следует читать – Евгения Богдановна Бош. Это имя ярко выделяется на фоне истории «Года борьбы» и заслуживает, чтобы его твердо запомнили все молодые кадры нашей партии, идущие на смену усталым борцам. Книга Е. Б. может послужить для них превосходным руководством, по которому они могут научиться тому, как ленинец, предоставленный самому себе и лишь пользуясь общим учением Владимира Ильича, целиком это учение впитавший и усвоивший, умеет ориентироваться в сложнейшей обстановке, не дать себя сбить с ленинского пути, а проводить его учение в жизнь, несмотря на все затруднения, а подчас и препятствия в собственных рядах.

Группа старых товарищей

Предисловие автора

1917 год на Украине богат революционными событиями и представляет не только общий интерес для историка, как период активной борьбы, но должен быть особенно внимательно изучен, как один из крупнейших опытов революционной борьбы в крае, населенном ранее угнетенным национальным меньшинством. Между тем за период с февральского переворота до занятия Украины оккупационными войсками в наших архивах совершенно отсутствуют подлинные документы, а имеющиеся печатные материалы, главным образом газеты, требуют серьезной проверки, особенно – военные сообщения. Этот период прошел на Украине почти в непрерывной вооруженной борьбе, вначале с Временным правительством, потом с Центральной Радой и наконец с оккупационными войсками, а постоянные эвакуации заставляли уничтожать подлинные документы: разрыв же сообщений приводил к тому, что наши газеты пользовались случайными, непроверенными сообщениями и давали неверные сведения.

Я поставила своей задачей восстановить этот ярко врезавшийся в память период, хотя бы в общих чертах, по своим