Шрифт:
Закладка:
Взгляд Инги был весьма красноречив, нетрудно было догадаться о судьбе тех несчастных.
– И много их было?..
– Ни много, ни мало. – отрезала секретарь. – Не знаем, что с ним теперь делать. В своё время он блистал на арене, был гвоздём программы среди дрессированных животных. Мы только на нём делали неплохие деньги. Люди хотели его видеть. Только как он был диким, таким и остался. А однажды на выступлении отказался слушаться, начал рычать и нападать. В итоге с горем пополам мы загнали его обратно в клетку. Хотели, чтобы его осмотрел ветеринар, но лев его к себе не подпустил.
– А можно я попробую к нему войти?
Надо ли мне описывать её взгляд, в котором ясно читалось, насколько она считает меня безумной?
В итоге меня взяли на работу. Правда, прежде дали подписать документ, где говорилось что-то вроде: «если я залезу в клетку к бешеному льву, то это была исключительно моя добрая воля, и за несчастный случай директор ответственности нести не будет».
«Была ни была, стоит попробовать!», решила я сама для себя. Всегда считала себя смелым человеком. Правда, не безрассудной, конечно. А таковой меня немедленно начинали считать все, кто узнавал, что я намерена сделать. Работники цирка все как один, теперь пристально следили за мной, и словно ждали только одного – когда этот лев, наконец, растерзает и меня. Это же был просто вопрос времени, по их мнению. И тогда я либо должна сдаться, либо проверить, насколько я вкусная. Но теперь это было делом принципа и даже было не страшно умереть, хоть я этого делать и не собиралась. Наоборот, был лишь некий азарт проверить, что же всё-таки выйдет в итоге.
И это оказалось совсем нелёгкой задачей. Впрочем, я не рассчитывала на быстрый успех. Оно-то, конечно, и понятно, и объяснимо, тем не менее, процесс затягивался. Даже после нескольких ежедневных походов в клетку, ожидаемого результата тоже не произошло, ни плохого, ни хорошего. Я просто напросто даже не видела льва, как ни старалась. Потом Инга запретила мне ходить к нему в рабочее время, мол, чтобы не претендовала на травму на рабочем месте. Но, надо отдать ей должное, не отобрала ключи и сказала, что во внерабочее время она меня трогать не будет. По-моему, она сама внутренне надеялась, что у меня получится реанимировать этого несчастного зверя. Даже если это было не так, мне нравилось так думать. Потому что это меня обнадёживало и настраивало на успех.
И вот, наконец, настал тот самый день! Признаюсь, сердце у меня ушло в пятки, когда я увидела горящие глаза зверя. Но они были такими человечными, что и бешеный ритм моего сердца не заставил меня удрать и больше не возвращаться. Я уже говорила, что кошки чувствительны к состоянию людей. Может, он что-то во мне родное увидел, а может, просто был настолько сильно обезвожен и обессилен. Я так и не знаю до сих пор, почему он тогда меня не растерзал. Он даже не зарычал. Позже лев даже издал что-то похожее на мурлыканье, когда на третий день подпустил меня к своей косматой гриве. Вот тогда-то я и увидела воочию, что имела в виду Инга.
Шерсть, которая должна была быть светло-золотистой, была на самом деле бурой от запёкшейся крови. На его огромном теле было столько ран, что я даже не пыталась их сосчитать. Некоторые из них до сих пор кровоточили. В тот день я подошла к нему максимально близко, и одновременно была максимально далеко от любопытных глаз, работающих внеурочно сотрудников. Я сначала присела перед ним на коленки, и пока он не съел свой сегодняшний паёк, держалась чуть поодаль. А потом он с опаской и медленно всё же подошёл ко мне. Ткнул своим мокрым носом, видимо в знак благодарности, и рухнул рядом, позволив копошиться в косматой гриве. Мясо пришлось резать на небольшие кусочки самой, так как я заметила, что ему было трудно осилить то, что давали.
Через несколько дней нашего знакомства, я решилась обратиться за консультацией к ветеринару. Он подсказал, как и чем можно залечить его увечья. С каждым днём я была всё смелее и решительнее. Начала я с тех порезов, которые уже более-менее зажили и не причиняли ему сильной боли. На самом деле он был как будто ручным. Настолько, что я уже было усомнилась в правдивости рассказа моей соотечественницы. Этот зверь очень любил ласку и давал мне себя гладить. Даже свою царскую гриву позволил привести в порядок.
Но дальше – больше. Сразу по окончании своей основной работы я лётом неслась к своему «пациенту». Мне пришлось потратить добрую часть своей первой зарплаты на медикаменты для него, так как директор Адиса заявил, что больше ни единого рэнда не выделит на это животное. И даже наше личное знакомство никак не помогло ему изменить своё решение. Инга же только пожала плечами. Позже Адиса и вовсе сказал, что если в скором времени этот лев вновь не выйдет на арену, то он всё-таки найдёт способ его усыпить. Его посетила, как ему показалось, гениальная идея – раз я захожу в клетку без угрозы для жизни, то именно я и должна буду его усыпить. Как вам такое?
Помню, как сильно я тогда расстроилась. Я пришла к своему Коту (так он позволял мне себя называть) и не смогла сдержать своих слёз. Потому что и у него сегодня совсем не было настроения. Он меня не слушался, не давал перевязать раны, начал рычать, и даже замахнулся лапой в мою сторону. Хоть Кот и не выпускал когти, он всё же зацепил мне предплечье. У меня тоже пошла кровь. В ту минуту я решила, что, наверное, эта идея действительно безнадёжна. Увидев мои слёзы, Кот разозлился ещё сильнее, стал метаться по клетке и наступать на меня. Что ж, ничего не поделать, пришлось просто уйти. Я заперла дверь клетки, но боль в руке не давала действовать ею полноценно. Эта боль и слёзы застилали мои глаза, я шла по памяти, почти
