Абсолютно новую трактовку событий Смутного времени предложил С. М. Соловьев. Отбросив «экономические посылки» народных волнений, поставленные на первый план Татищевым и Щербатовым, автор принципиально отошел также и от Карамзинского подхода к изучению этого явления. Господство внешнего фактора он заменил тезисом о плохом состоянии общественной нравственности накануне событий Смуты и о поврежденных нравах – главной её причины. Годунов, сам человек болезненно подозрительный, мелкодушный и боязливый, уже олицетворял, по мнению Соловьева, возможность начала социальных катаклизмов. Подобная же болезнь «прикинулась и развилась во всем общественном теле, потому что тело это заключало в себе множество дурных соков. Борьба между князьями за волости сменилась борьбою государей московских… Борьба эта достигла до ужасных размеров в царствование Грозного. Водворилась страшная привычка не уважать жизни, чести, имущества ближнего, сокрушение прав слабого перед сильным…» (Соловьев С. М. Об истории Древней России. М. 1997. С. 280–281.).

Кроме того, развитие конфликтов в московском обществе изучаемого периода благоприятствовало еще одно, указанное автором обстоятельство – стремительное становление и развитие со второй половины XVI века казачьего сословия. Казак виделся Соловьевым как «беглец… из общества», который не мог «согласить своих интересов с интересами государства» (Там же. С. 282.), постоянно действуя вопреки этим интересам. Казак здесь – некий социально-психологический тип. Обладатели «казацкого характера», недовольные своим состоянием примкнули к вступившим в пределы страны «украинцам». Смута, считает автор, была выгодна людям такого рода с их «противуобщественным» бытом. Потому Смута у Соловьева может быть рассмотрена как борьба двух начал – общественного и антиобщественного, борьба земских людей – собственников, заинтересованных в стабильности, с «казаками» – людьми безземельными и «бродящими», стремящимися к жизни за счет общества. Подвергнув резкой критике теорию о закрепощении, как причине Смуты, Соловьев отмечал локальность крестьянских бунтов, нежелание крестьян самостоятельно противостоять деструктивной силе казачества, и, в то же время, нежелание большинства принимать ценностей казацкого быта…

Если рассмотреть концепцию Смуты этого автора в свете его общей теории русской истории, которая легла в основу «государственно-юридической школы», то Смутное время – один из рецидивов пережитков родового строя, когда каждый человек по-прежнему ощущал себя не членом общества, а «особе», в то время, как внешне процесс государственного строительства казался завершенным. Последние события Смуты стали первым этапом процесса формирования подлинного государственного общества, который завершил уже Петр I.

Для русского общества и народа последствия Смуты занимают центральное место в трудах двух крупнейших последователей Соловьева – В. О. Ключевского и С.Ф, Платонова.

Ключевский в своем «Курсе русской истории» применил новые подходы к событиям Смутного времени, предложив сместить акценты в сторону изменения характера взаимодействия государственных институтов (прежде всего, царской власти) и обществом нового типа, нарождающимся в России. Автор видел своей задачей «обзор событий Смутного времени в их последовательном развитии и внутренней связи» (Ключевский В. О. Курс русской истории. М. 1904. С. 285.). Так была создана стройная концепция «постепенного вхождения в Смуту всех слоев тогдашнего московского общества».

Исследование Ключевского опирается на исторические источники и документы – от приговора Земского Собора 1598 года до крестоцеловальной записи 1606 года. Далее автор рассматривает и цитирует договор 4 февраля 1610 года. Главным объектом его исследования становится развитие политических институтов на фоне эволюции русской политической мысли.

Деятельность боярства в первые годы после смерти Федора Ивановича заложила, по мнению Ключевского, фундамент будущих потрясений. Главным же толчком к общественно-политическому кризису стало насильственное пресечение правящей династии и узурпация трона, с одной стороны, а с другой – обнаружившаяся со временем полная неготовность тогдашнего московского общества к новым политическим реалиям. Обстоятельства вытесняли представление о царе, как о хозяине всей земли, о поголовном «холопском» статусе всего населения страны, устанавливая почву для нового понимания ситуации. Приходило осознание того, что не может быть государства без народа; взамен старому стереотипу, что государство может быть без народа, но не без царя.

Одновременно с этим фактором, Ключевский отмечает и другие, подготовившие почву для социального взрыва. Это – тяжелое экономическое положение после царствования Грозного, политические устремления боярской верхушки, несправедливое распределение государственных повинностей, порождавшее социальную рознь. К ним также относится плохое состояние «общественное нравственности», прямым олицетворением которой был в глазах современников образ действий самих верховных правителей, начиная с Ивана IV.

Ключевский, как человек своего времени (времени конституционных мечтаний интеллигенции), особое внимание уделял метаморфозам политического сознания людей эпохи. Во-первых, одной из причин Смуты он видел отсутствие у «выбранного царя» – Годунова – желание дать какую-либо «запись», ограничивающую его власть. Во-вторых, итогом событий рубежа XVI–XVII веков является не только появление новой династии, но также и изменения в мировоззрении – формирование представлений об обществе, как о неотъемлемой составляющей государства, прекращение отождествления государства и персоны царя. Политическими последствиями Смуты автор считает расстройство системы местничества и, как следствие этого, изменение структуры общества в целом (усиление роли среднего и мелкого боярства и дворянства, упадок боярства, как политической силы), возрастание (на определенное время, для поддержания авторитета новой династии) роли Земских соборов.

Еще более полно раскрыл сложный внутренний кризис второй половины XVI века, вылившийся позднее в Смуту, С. Ф. Платонов. В отличии от Ключевского, который считал началом Смуты 1605 год, Платонов вёл ёе отсчет со смерти царя Федора, и, в отличие от своих предшественников, особое внимание обратил не на канву событий, а на борьбу родовых группировок при дворе. Потому он и предложил исследование на уровне персоналий и их личные взаимоотношения на фоне различия политических интересов.

Исследование причин Смуты привело автора к мысли о том, что «Смута имела корни в московской жизни, а не была сюрпризом», подготовленным московскому государству «польскими кознями и папской интригой». (Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве. – м.1995, с. 82.). В государстве время переживаемого тяжелого перелома – это конфликт между властью и землевладельческой аристократией, с одной стороны, и конфликт между землевладельческим классом и крестьянством – с другой. Эту проблему поставят во главу угла в советской историографии исследователи: Греков, Корецкий, Маковский, Скрынников, Зимин и др.

Платонов впервые отмечает, как важнейшую черту эпохи, запустение центральных областей вследствие земельной политики «опричных времен»; говорит об особом развитии «украинного» казачества в рассматриваемую эпоху и об особой, скорее отрицательной, его роли в ходе Смуты.

Такие черты времени, плюс династический кризис, стали фундаментальными причинами начала социальных катаклизмов. «Сильное правительство, – пишет Платонов, – могло бы господствовать над положением дел… но лишь только в Москве сменил Грозного царя