внутри себя души. Поэтому все мои мысли – а по-моему не “мысли”, а именно “ощущения” – о душе, 11112 считает обыкновенными мечтами. Многие клоны мечтают однажды, по какому-то неведомому волшебству, перестать быть клонами и превратиться в самых настоящих оригиналов. Опасная мечта, неизменно оборачивающаяся болезненным, горьким и безжалостно мучительным разочарованием. 11112, чтобы уберечь меня от взысканий Марисы Мортон, от которых никогда не мог уберечь даже себя, взял за правило напоминать мне, что я всего лишь одна из мечтателей о том, чего никогда не будет. Клоны никогда не станут оригиналами. Однажды все мы станем частью своих оригиналов, но став ею, мы даже не поймём этого и тем более не начнём жить жизни своих оригиналов. Мы просто органы. Кости и кровь. Плоть без души. Вот и вся философия. Без секрета.

Глава 2

Представьте, что вам не нужно бояться. Преждевременного старения или неизлечимой болезни, которая может настигнуть любого, даже вас или близкого вам человека. Представьте, что у вас никогда не возникнет страшной необходимости стоять в бесконечной очереди за почкой или стволовыми клетками, риск не выстоять которую настолько велик, что от одного только представления этой картины у вас или у ваших близких может начаться если не панический приступ, тогда тремор конечностей. Представьте, что вы можете спастись и можете спасти, можете избежать физических мук или избавить от них кого пожелаете. Конечно же, ваши возможности всё ещё будут сильно ограничены, эликсира бессмертия для физического тела у вас всё ещё нет, да и, давайте начистоту, его никогда у вас и не будет, но эликсир продления времени уже имеется. Воспользуетесь ли вы им, если возникнет необходимость? Ради себя. Или ради дорогого вам человека. Или ради чужого, но нуждающегося ребёнка, или не менее нуждающегося чужого взрослого… В мире так много людей, которым нужна ваша решительность для их спасения. Намного меньше людей, которым вы помогли бы без ожидания просьбы о помощи с их стороны. И всего лишь один вы.

Если надобность совпадёт с возможностью, воспользуетесь ли вы эликсиром времени?

Аккуратно работая пальцами, я плету четвёртую косу в своём высоком хвосте. Мне уже давно не нужно зеркало, чтобы справляться со своей головой. Единственное, для чего я использую зеркало – это для встречи с собственным взглядом. Именно встречи. Я уверена в том, что там, за серой туманностью радужек моих глаз есть нечто внутреннее, что встречается со мной внешней, нечто, что способно вырваться наружу… Но этого не может быть. Ведь мне ясно дали понять – не только наставники, но и всё моё окружение начиная с доброго 11112 до самого незнакомого мне клона – души у меня нет. Все клоны, сколько себя помню и сколько помню их, только и говорят о том, что внутри себя явственно чувствуют растерянность или неопределённость, но никак не душу. Я же чувствую растерянность оттого, что, как мне кажется или как мне хотелось бы, чтобы мне так казалось, мои ощущения разнятся с ощущениями превалирующего большинства. В зеркальном отражении своих глаз я что-то вижу. Да, может быть это вовсе не душа, но что это тогда? Мне нужен ответ. С каждым днём я понимаю это всё отчётливее, а потому всё тщательнее стараюсь скрывать это, хотя бы для того, чтобы не пугать 11112. Он и без того слишком сильно переживает за меня, и мне не хотелось бы доставлять ему лишних волнений. Тем более с учётом того, что накануне вечером Мариса Мортон вернулась в Миррор после своего трехнедельного отпуска, что ещё до въезда её лилового автомобиля в единственные здешние ворота почувствовалось всеми обитателями этого места чем-то наподобие предзнаменования неизбежного смерча – даже в недрах наставнического состава произошли микроскопические на первый взгляд, но значительные на второй, сотрясения.

Серого цвета глаз нет ни у одного известного мне клона или оригинала. Всё больше оттенки коричневого и голубого цветов. Редко встречается зелёный. У одного клона, 12357, гетерохромия: радужка левого глаза – тёмно-синяя, правого – чёрная. А с серыми глазами совсем никого нет. Может, похожие глаза и были у кого-то из тех, кого я не успела застать. Может, дело вовсе не в том, что́ смотрит на меня через отражение моих глаз? Может быть, ответ на поверхности?

Застегивая последнюю пуговицу пиджака на груди, я непроизвольно хмурюсь. Форма для всех подопечных Миррор неизменного фасона: бело-синего цвета, брюки для мальчиков и парней, для девочек и девушек юбки на ладонь выше колена, и гольфы длинной до колена, белые рубашки и пришитые к пиджакам воротнички, переходящие в короткие галстуки. У каждого пиджака и каждой рубашки на нагрудном кармане, пришитом на уровне сердца – одного из самых востребованных органов – гладью вышит красивый герб в виде золотого зеркальца с ручкой, украшенной витиеватыми завитушками. Я хмурюсь оттого, что пуговица на груди застегивается с трудом. Мой рост остановился в сентябре прошлого года, достигнув отметки метра семидесяти семи сантиметров – редкий клон дорастает до такой отметки, тем более среди девушек, – и я думала, что моя грудь третьего размера тоже уже перестала расти, но вот застегнутая пуговица пиджака снова заметно сжимает мою грудную клетку. Не раздумывая, расстегиваю эту пуговицу. Согласно негласным правилам, которых в Миррор имеется не меньше двух сотен, все подопечные Миррор должны ходить с застегнутыми на все пуговицы пиджаками. Однако нарушители, конечно же, всегда находятся, тем более с учётом того, что конкретно на нарушение этого правила обычно реагирует одна лишь Мариса Мортон, которая, само собой, не вездесуща, хотя таковой явно мечтает если не быть, тогда хотя бы казаться. Чувствую, что мне легче нарушить правило – мне в принципе легче нарушать правила, чем всем моим знакомым, – нежели записать себя на примерку нового пиджака. Мой пиджак достался мне в середине прошлого года из новой партии форм, что значит, что в момент, когда он попал в мои руки, он был совсем новеньким. Если же я захочу его поменять сейчас, мне уже не достанется ничего нового – форма обновляется раз в три года, поэтому те клоны, которые растут слишком быстро, чаще всего носят поношенную форму своих предшественников, которая редко может похвастаться удобством или отсутствием изъянов. К примеру, в конце прошлого года 18424, после изъятия у неё почки, так резко похудела, что ей пришлось поменять всю свою форму целиком, а так как новой формы для нее у портнихи не нашлось, она до сих пор