Именно в один из таких пасмурных дней на прибалтийском пляже, где я оказался, путешествуя вдогонку за погодой, мне вспомнилась история Анри Беккереля и возникла мысль написать об этом и всех последующих событиях рассказ в виде путевых заметок по следам великого открытия.

Гамбургский мемориал

В апреле 1976 года во время пребывания в ГДР мне довелось увидеть сокровища Дрезденской галереи, родину величайших гуманистов Гёте и Шиллера Веймар рядом с Бухенвальдом — позорным следом фашизма, Лейпциг с его памятниками недавнего прошлого и древней старины: мрачным зданием, где проходило судилище Георгия Димитрова, Томас-кирхой с могилой Баха и Ауэрбах-келлером, где Гёте пришла мысль о Фаусте, дворец Сан-Суси — резиденцию прусской военщины и, наконец, Трептов-парк с величественной скульптурой советского воина-победителя.

Посетив эти места с любезными хозяевами — коллегами по совместной работе Клаусом Ноймайстером и Фридрихом Кампрадом, мы вспомнили с ними о том, что ровно сорок лет назад 4 апреля 1936 года в Гамбурге, напротив Рентгеновского института, где много лет трудился один из пионеров медицинской рентгенологии Альберс-Шонберг, погибший от лучевого рака, состоялось открытие мемориала, воздвигнутого германским обществом рентгенологов. На передней стороне колонны, увенчанной лавровым венком, было высечено: «Памятник посвящается рентгенологам и радиологам всех наций, врачам, физикам, химикам, техникам, лаборантам и сестрам, пожертвовавшим своей жизнью в борьбе против болезней их ближних. Они героически прокладывали путь для эффективного и безопасного применения рентгеновых лучей и радия в медицине. Слава их бессмертна».

На остальных сторонах памятника в алфавитном порядке высечены имена 169 человек, умерших к тому времени от мучительных радиационных поражений, вызванных рентгеновскими лучами и радием. Годом спустя их биографии и портреты были помещены в специально выпущенной Майером «Книге почета».

В 1941 году мемориал был дополнен еще двумя памятниками с именами 17 жертв, а в 1959 году «Книга почета», вышедшая вторым изданием, содержала уже 360 фамилий, в том числе 13 наших соотечественников. Но и этот список, к сожалению, оказался не исчерпывающим.

Знаменательно, однако, что за период с 1936 по 1959 год развитие ядерных исследований приобрело гигантские масштабы; в сферу воздействия ионизирующих излучений были вовлечены огромные контингенты людей. Между тем число жертв увеличилось лишь вдвое, причем многие из них погибли вследствие заболевания, возникшего еще в ранние годы, предшествовавшие этому периоду. Причины счастливого диссонанса между резким повышением контактов человека с ионизирующими излучениями и еще более значительным относительным снижением частоты лучевых поражений состоят в успехах новой области знаний — радиобиологии. Мы уже упоминали, что бурному развитию этой науки в значительной степени способствовала угроза ядерной катастрофы, которая с 40-х годов по вине империалистов нависла над миром. Сотни тысяч жертв в Японии, а в последующем повышение радиационного фона в атмосфере планеты выдвинули глобальную неотложную задачу — разработку проблемы противолучевой защиты, которая потребовала изучения механизмов биологического действия ионизирующих излучений.

После беглого экскурса, имевшего целью лишь показать, какой дорогой ценой расплатилось человечество за овладение энергией атома, вернемся к описанию основных исторических событий, памятуя об их огромной значимости для мирового прогресса. В этом наглядный пример драматизма фактов и идей, которыми так богата история радиобиологии, как, впрочем, и всей цивилизации.

Вюрцбург конца XIX века

Вильяма Конрада Рентгена мировая слава настигла в возрасте 50 лет. Он руководил тогда физическим институтом и кафедрой физики Вюрцбургского университета. 8 ноября 1895 года Рентген окончил, как обычно, поздно вечером эксперименты в лаборатории, помещавшейся этажом ниже его квартиры. Погасив свет, он заметил в темноте зеленоватое свечение, исходившее от кристаллов платино-синеродистого бария. Оказалось, что находившаяся поблизости круксова трубка, обернутая в черную бумагу, осталась под высоким напряжением, которое Рентген забыл выключить перед уходом. Свечение немедленно прекращалось, как только отключался ток, и тотчас возникало, однако, при его включении. Катодные, как и видимые, лучи не проникают сквозь черную бумагу и поэтому Рентгена осенила гениальная догадка о том, что при прохождении тока через трубку в ней возникает какое-то неизвестное излучение, которое он и назвал Х-лучами.

В эту ночь ученый не вернулся домой. Последующие 50 суток также были посвящены напряженной работе. Венцом этого самозабвенного творчества была рукопись, содержащая 17 страниц коротких обоснованных тезисов, которую Рентген вручил 28 декабря 1895 года председателю Вюрцбургского физико-медицинского общества вместе с первым рентгеновским снимком своей руки. В первых числах января 1896 «рентгеновского» года вышла из печати брошюра Рентгена, а в ближайшие недели — ее перевод на русском, английском, французском и итальянском языках.

Русский перевод под названием «Новый род лучей» был выпущен в Петербурге и содержал фотографию первой рентгенограммы руки, произведенной в России 16 января 1896 года.

6 января 1896 года известие об открытии Рентгеном всепроникающих лучей было передано лондонским телеграфом по всему миру, и все культурное человечество восприняло эту весть как величайшую сенсацию.

23 января состоялось триумфальное выступление Рентгена на заседании общества естествоиспытателей в Вюрцбурге, где он под овации всей аудитории произвел снимок руки председателя общества известного анатома Келликера. Маститый ученый заявил, что за 48 лет работы общества он не присутствовал при столь значительном научном событии, провозгласил троекратное «ура» в честь великого Рентгена и предложил назвать новые лучи именем их первооткрывателя, что с энтузиазмом было принято присутствовавшими, а впоследствии и всем миром.

10 декабря 1901 года Рентгену была присуждена первая Нобелевская премия по физике за выдающийся вклад в науку.

О значении самого открытия и глубине произведенного Рентгеном экспериментального анализа нового вида излучения написаны тома. Все это, однако, можно легко подытожить словами нашего замечательного соотечественника академика А. Ф. Иоффе, проработавшего с Рентгеном около 20 лет. В своих воспоминаниях, посвященных 50-летию открытия рентгеновских лучей, он пишет: «Из того, что Рентген опубликовал в первых трех сообщениях, не может быть изменено ни одно слово. Многие тысячи исследований не могли прибавить ни йоты к тому, что сделал сам Рентген в самых элементарных условиях с помощью самых элементарных приборов».

Небезынтересна «своеобразная» реакция обывателей и прессы того времени на сенсационное открытие. Некоторые ньюйоркские газеты, например, писали о том, что новые лучи могут фотографировать души умерших. Одна из них сообщала о применении рентгеновских лучей в колледже врачей и хирургов для проецирования анатомических картин прямо в мозг студентам, что дает им более прочные знания, чем обычные методы обучения. Один из членов законодательного собрания в Нью-Джерси Рид 19 февраля 1896 года внес законопроект, запрещающий из морально-этических соображений использование рентгеновских лучей в театральных биноклях. Различные фирмы стали усиленно рекомендовать непропускающее рентгеновские лучи нижнее белье, а также шляпы, предохраняющие от чтения