нечто темно-синее, в прошлой жизни бывшее халатом, а теперь ставшее чем-то наподобие фартука. А волосы нужно было скрыть под дурацким белым платком в горошек. В последний раз Яну заставляли носить такой в детском саду, и то, когда ухо разболелось.

Уже напялив позорное тряпье и готовясь кринжевать, Яна успела зацепить боковым зрением что-то яркое. Не просто приметное, а привычных, можно сказать, родных ее глазу, оттенков. В куче свежескошенной травы и недавно срезанных веток валялся телефон в силиконовом чехле. Яна подняла его и тёплое, щекочущее чувство разлилось в груди. С чехла на неё глядел из-под рыжей челки любимый Тарталья из «Геншин», в своем красном шарфике и маске набекрень.

— Янка, быстрее, служба начинается. — Теткин голос прервал поток приятных мыслей.

Яна торопливо сунула телефон в карман джинс и побежала в сторону входа в храм.

Внутри Яне не поплохело. Голова пошла кругом от запаха ладана, дыма, и какого-то особенного гула. Каждый звук здесь будто отскакивал от стен и больно бил по голове. Вспоминались дурацкие игры на физкультуре, вроде пионербола и вышибал, когда, под руководством учителя, Яне и другим девчонкам пару раз хорошенько прилетало увесистым мячом по разным местам. Если удар приходился в голову, — она потом долго гудела, как тот самый колокол, который прямо сейчас начали дергать за язык.

Под конец службы, когда длинная очередь прихожан с теть Зоей где-то ближе к концу, выстроились на причастие, Яне наконец удалось вырваться на свежий воздух. Да, она, к теткиному огорчению, не постилась, не молилась и не исповедовалась накануне, так что не имела права вкушать плоть и кровь Христову.

Во дворе было солнечно и тихо.

«Красота!» — подумала Яна, направляясь за угол, чтобы снять теткино тряпье до того, как ее в нем увидит кто-либо за забором.

Подойдя к той самой травянисто-веточной куче, она вздрогнула. Длинноволосый рыжий парень, примерно её возраста, сосредоточенно рылся там, раскидывая в разные стороны все, что до этого было кем-то старательно собрано.

— Не это ищешь? — Яна улыбнулась и сунула ему под нос телефон.

— Ох, напугала, — парень отпрянул, затем смущенно улыбнулся и забрал смартфон, — то есть… спасибо.

— Ты здесь с кем? — Яна по-быстрому стянула косынку и пригладила волосы.

— Один. Живу тут.

— Послушник? — она улыбнулась, потянув за концы завязок теткиного недофартука.

— Трудник. Послушником несовершеннолетний не может быть.

— А тебе…

— Семнадцать. Я приютский.

— Ещё год, и свобода? — Яна наконец справилась с недофартуком-недоюбкой и теперь держала его в руках, словно спеленутого младенца.

— Да я бы и здесь остался.

— Тебе за это не прилетает? — Яна кивнула на телефон.

— У нас тут демократия, вроде как, — парень снова смутился, поправляя резинку для волос. — Забыл представиться — Илья.

— А про меня ты, поди уже наслышан, теть Зоя всем мозг успела вынести.

— Яна, да?

— Она самая, великая и ужасная блудница. Кстати, оказалась тут за фанфик по “Геншину”.

— Ну что уж ты так. Твоя тётя просто говорила, что тебе помощь нужна.

— Ха, ей самой бы не помешала.

— Не, она хорошая у тебя. Яблоки вот сегодня опять занесла.

— Ох уж эти её яблоки, в глотку мне уже не лезут.

— Что так?

— От них покойником попахивает.

— Шутишь?

— Вот у вас где продукты хранятся?

— В подсобке трапезной.

— Пойдём, я их по запаху на раз-два найду.

***

В подсобке было прохладно, пахло свежим хлебом и компотом. Над подоконником в пыльных лучах солнца водила хороводы мошкара.

— Ну, показывай свои суперспособности, — усмехнулся Илья, садясь на табуретку возле четырех мешков, выстроившихся у стены, — где теть Зоины яблоки, а где наши?

— Чего гадать? — Яна потянулась к мешку, стоящему прямо за Ильей и, запнувшись, бухнулась к нему на колени, — там они.

— И… как ты узнала? Можешь обосновать? — Илья прикрыл лицо рукой, пытаясь спрятать красные пятна, проступившие на бледной, веснушчатой коже.

Яна достала одно яблоко. Понюхала и нехотя надкусила. Затем сплюнула, не прожевав и швырнула его на пол: “Червивое. Как всегда”, — ответила она на удивленный взгляд Ильи.

Он поднял надкусанное яблоко и вгляделся в то место, где остался мазок Яниного блеска для губ и следы ее зубов:

— Плодожорка постаралась, есть такое дело.

— Это опарыши. Они по всему саду там.

— Странная ты.

— Ладно, мне пора. Увидимся еще. Может быть.

Яна встала, подняла с пола сверток с теткиным тряпьем и вышла на улицу.

***

Уже вечером, возвращаясь из магазина, куда его отправили за внезапно закончившимся чаем, Илья решил свернуть с обычного маршрута и пройти мимо теть Зоиного дома. Со стороны улицы виднелись окна кухни и веранда. Ни Яны, ни самой теть Зои там не было. Да и свет везде был выключен. “Для сна рановато еще”, — подумал Илья. И тут что-то больно ударило его в ключицу. Он оглянулся. Рядом с ним, в дорожной пыли, валялось яблоко. “А яблоня-то с противоположной стороны участка”, — пронеслось у него в голове. Почему-то стало не по себе. Он развернулся и ускорил шаг. Небо заволокло тучами. Вот уже и первые капли зашуршали по придорожной траве. “Или не капли”, — Илья вздрогнул, поняв, что никакого дождя нет. Что-то шелестело за его спиной, двигаясь одновременно с ним. Точнее за ним.

В тот вечер он плохо помнил, как оказался в комнате приюта, которую делил с парнем на год младше, любящим нарушать режим. Вот и сейчас соседа не было на месте. До отбоя вряд ли появится. Впервые Илья был не рад уединению. Его морозило несмотря на не хотевшую отступать летнюю жару.

А ливень действительно грянул, и довольно сильный. Он превратил сухую пыль в липкую грязь и вывел на прогулку дождевых червей. Наутро, когда воробьи радостно купались в лужах, Илья, проснувшись, обнаружил возле кровати следы маленьких ног, явно не принадлежавших соседу, который был на голову выше Ильи и носил обувь сорок третьего размера.

***

Яна проснулась в хорошем настроении. Несмотря на дождливую ночь, душный полусон сегодня не приходил. Вместо него был настоящий, полноценный, с приключениями, сладкой ватой, золотыми кудрями, веснушками на теплой белой коже, пахнущей топленым молоком, и новой идеей для фанфика, которую она бы с удовольствием записала, было бы где. Яна в очередной раз ощутила укол злости на маму, оставившую ее без телефона. “Ну и хрен с тобой, золотая рыбка, я все равно напишу и выложу, как только домой приеду”, — думала она, злорадно улыбаясь, когда шла на улицу к умывальнику.

— Смешно тебе, да? — Илья уставился на нее исподлобья сквозь сетку-рабицу забора. Тени-соты забавно смотрелись