Сегодня этот Зверь добрался и до нашего графства, а у нас между тем даже войска как такового не имелось.

Несколько раз я порывалась вернуться обратно, но слова отца и Пейди намертво засели в голове. Сил бежать вперед больше не было. Я шла по каменным плитам, стиснув зубы и плача, и понятия не имела, что мне делать дальше.

Неужели сегодня я видела отца в последний раз? А матушку?

Я гнала прочь все подобные мысли. Злилась на себя за то, что вообще смела думать о таком. Этих родителей я точно не потеряю, а иначе…

Иначе просто не переживу.

Я была слишком мала, когда мои настоящие родители умерли. Мать сгинула родами, дав жизнь мне, а папа после ее смерти прожил не так уж и долго. Говорили, будто в его гибели были замешаны какие-то бандиты, но правды нареченный отец мне никогда не рассказывал.

Граф Эредит был лучшим другом моего покойного отца и, когда я осталась одна, взял надо мной опеку. Его супруга – графиня – была совсем не против, по ее заверениям, потому как сами они своих детей завести так и не смогли.

Мне досталась вся их нерастраченная любовь, вся забота, а теперь я трусливо сбегала, бросив их в лапах этого Зверя. Вернуться обратно хотелось все сильнее.

Я не знала, как долго шла. Мягкие домашние туфли давно вымокли, ноги замерзли, а подол праздничного платья отяжелел. Оставшись без света – свечу я с пола так и не подняла, когда убегала, – я не видела ничего в этой кромешной темноте, а потому на лестницу просто налетела.

Ощупав тонкие железные перекладины, отвела руку в сторону, чтобы наткнуться на стену. Впереди меня ждал только тупик, а значит, вариант был один – наверх.

По ступенькам забиралась осторожно, держа кошель с монетами в зубах, а упершись головой в потолок, в первые секунды запаниковала. Но потом догадалась толкнуть шершавый потолок рукой, ведь если имелась лестница, значит, она куда-то вела.

Дневной свет, попадающий в комнатку через запыленные окна, вначале показался мне ослепительно ярким после кромешной темноты. Глаза заслезились, я часто заморгала, но, придя в себя, все же смогла увидеть то, что меня окружало.

Единственная комната была пустой от людей. Выбравшись из подпола, я наскоро осмотрелась. Пыли было много – видно, что сюда давно никто не заходил, но в наличии имелись кровать у стены, добротный стол в окружении стульев и печка.

У деревянной двери, посеревшей от времени, бесхозной лежала рыбацкая сеть.

Показалось, что откуда-то снизу раздались приглушенные голоса. Вслушиваясь в неясные звуки, я испугалась и вернула на место сколоченные вместе шершавые доски. Дольше оставаться в этом доме не могла. Если за мной действительно послали, то вскоре они найдут это убежище, и деваться мне будет некуда.

Быстро глянув по сторонам, на гвоздике я обнаружила старенький плащ, черная ткань которого давно выцвела, став грязно-серой. На плечи его себе накидывала уже на ходу, но входная дверь так просто не поддалась. Пришлось приложить усилия, чтобы сдвинуть с места тяжелый засов.

Из дома я вылетела, боясь упустить время, но тут же вынужденно остановилась, врезавшись в незнакомую женщину. Она несла корзину, полную яблок, и из-за меня несколько красно-желтых плодов оказались на земле, покатились по пыльной дороге и утонули в вязкой грязи.

– Простите, – произнесла я испуганно, обходя ее стороной.

Мне было стыдно, я честно хотела помочь, но страх был сильнее. Погоня могла объявиться в любую минуту.

Я не знала, куда так быстро шла, едва успевая петлять между прохожими. Тошнотворный запах рыбы забивал нос. Рыбные очистки: чешуя, головы, внутренности и хвосты – валялись прямо на улице. Не было никаких сомнений, что я попала в рыбацкий район, который неровными линиями лавок и домов окружал наш порт, но что делать дальше – не понимала.

Пытаясь обойти прохожих, я наступила в грязь и окончательно остановилась. На меня смотрели как на привидение. Из-под плаща, что не сходился в районе юбки, выглядывало пышное платье, которое абсолютно не подходило этому району. Как бы я ни прятала лицо за капюшоном, дорогая ткань выдавала меня и, судя по взглядам, вызывала вопросы.

А еще меня окатили грязной водой прямо из ведра.

– Чего встала? – рявкнула незнакомая мне женщина, высунувшаяся вместе с ведром из окна, и я поспешила свернуть с оживленной улицы в проулок.

В рыбацком районе жизнь продолжала кипеть, будто еще никто не знал о том, что на графство напали люди герцога. Они не знали, что нас захватывают. Эта весть еще не долетела до противоположной окраины города.

Крепко сжимая мешочек с деньгами в побелевших пальцах, я ощущала себя потерянной. Понимала, что мне срочно нужно раздобыть другую одежду, но даже не подозревала, где здесь ее можно купить.

Я никогда не посещала лавок с готовой одеждой. К нам в особняк всегда приходила модистка, которая снимала мерки, а потом присылала всевозможные наряды, выбранные из каталога.

Улица, на которую я забрела, не отличалась особой оживленностью. Здесь стояли только старые жилые дома, в большинстве случаев даже не скрытые за заборами, но на меня все равно обращали повышенное внимание.

Именно поэтому я и решилась на преступление.

Вечер ложился на город под отблески розово-фиолетового заката. Ступив на чужую землю, я скрывалась за разросшимися кустами. Двор был неухоженным – вещи, висящие на бельевой веревке, едва удалось разглядеть, но мне это было только на руку.

Быстро сдернув серую льняную рубашку и черные штаны с заплатками, переодевалась прямо в кустах. Было жутко стыдно за воровство, но сейчас эти вещи мне и правда были нужнее.

Накинув сверху плащ, я с неудовольствием отметила свои грязные туфли. Старые стоптанные ботинки стояли прямо на покосившемся крыльце, но, прежде чем кинуться за ними, я долгие минуты кусала себя за палец, борясь с нерешительностью.

Нерешительность была побеждена, а я обзавелась подходящей обувкой. Подходящей по случаю, но не по размеру. Ботинки болтались на ногах при ходьбе.

Совесть не позволяла мне уйти просто так. Нырнув пальцами в кошелек, я оставила на крыльце две золотые монетки и уже после спешно сбежала, боясь быть пойманной. Сердце билось в груди, словно трепыхающаяся птица в клетке.

Была беглянкой, а стала преступницей. Не такого будущего для меня хотели родители.

Хоть бы они отбились, хоть бы победили герцога!

Привязав кошель к штанам, как это однажды сделал отец, я вновь выбралась на главную улицу, что вела прямиком к порту. В сгущающихся сумерках полоска моря становилась все темнее, но оно по-прежнему казалось бескрайним. Пугающим и волнующим.

На этот раз я знала, что искала. Раз паника до сих пор не распространилась на эти улицы, значит, есть все шансы на хороший исход. Мне всего лишь нужно было где-то пересидеть «бурю», но прежде, чем я нашла такое место, меня грубо толкнули в людском потоке.

Теперь я точно могла сказать, что эти люди принимали меня за свою.

Шумная таверна нашлась совсем рядом с берегом, у которого громоздкими монстрами скопились торговые корабли. Подождав, пока едва стоящий на ногах мужчина освободит путь, я нырнула в полутемное помещение, также пропахшее рыбой, но этот аромат значительно отличался от того, что блуждал по улицам. Здесь пахло копченой рыбой.

Есть не хотелось от слова совсем. Я ощущала тревогу, испытывала страх, тонула под тяжелой толщей волнения, но свободный стол в глубине небольшого зала все равно заняла.

Неопрятный бородач за соседним столом заказал у девушки жаркое, и, когда подавальщица подошла ко мне, я попросила того же. И горячего отвара сверху, чтобы унять дрожь, мало связанную с холодом. Старалась говорить твердо, громко, уверенно, но мой голос потонул в шуме.

В этой грязной таверне, насквозь пронизанной табачным дымом, я ощущала себя жалкой и маленькой. За моей спиной в дальнем углу посетители играли в карты и бурно обсуждали каждый ход, а еще через мгновение кто-то за тем столом начал драться.

Вжав голову в плечи, я