Что все вокруг мерзавцы и подонки!

Но неужели только кроме Вас?

Синий гриб

Еду в автобусе. Синий, измученный жизнью, гриб.

Гриб – потому что в шляпе. Ноет нога. Болит.

Мне её отдавили в разных очередях:

За молоком, за хлебом, за одобрением в соцсетях.

Синяя – потому что в синем хожу пальто.

Нет, я не пью водку, это вообще не то.

Я не люблю пиво и не курю табак.

Как провожу время? Что-то вообще никак.

Бродит по переулкам синий уставший гриб,

Чувствует, будто жизнь шагнула за перегиб.

И в этой части книги будет сюжет иной:

Автор бросает ручку, надо писать самой.

Надо сказать, так себе книжку он настрочил.

Я не умею плавать, кто б меня научил.

Все у меня секреты – фантики от конфет,

Я подняла ручку, в ручке чернил нет.

Не нахожу больше времени для борьбы,

Если уж быть честной, я не люблю грибы.

Я не люблю готовить и не умею шить.

Может быть, мне надо как-то иначе жить?

Если идти – по дороге из жёлтого кирпича,

Если и танцевать – исключительно танго и ча-ча-ча.

Если мечтать – смело! Чтоб в жилах бурлила кровь.

(И, по возможности, с кровью не рифмовать любовь).

Надо уметь думать на языке любом,

Надо взрослеть, значит, больше не быть грибом.

Я допишу книгу, можно и без чернил.

Кем я тогда стану? Автор не уточнил.

Елена Прекрасная

Он встаёт на одно колено,

Говорит: "Я устал, Елена!

Сколько можно меня так мучить,

Над моею смеясь бедой?

Я люблю Вас, я знаю точно!

Должен в этом признаться срочно,

Если Вы захотите слушать!

Лена, я не в ладах с собой!

Ваши руки, глаза и плечи…

Я скучаю, томлюсь без встречи!

Если б только Вы попросили,

Даже в тундру бы Вас увёз!

Я серьёзный, я не транжира –

Есть машина и есть квартира.

Я хочу, чтоб и Вы там жили!

С нами мама… И рыжий пёс…

Вы чудесны, Вы ангел, фея!

Я не сплю, я без Вас худею!

Не считайте любовь капризом,

Погасите в душе огонь!

Вы – Мадонна у Рафаэля,

Я умру за Вас на дуэли!

Лена, я человек с сюрпризом,

Я, Елена, Троянский конь!

Пусть не самый, но, без обмана,

Я исправлюсь, я лучше стану!

Не губите надежду снова,

Лена, смилуйтесь надо мной!"

Он молчит. Затекло колено.

Улыбалась ему Елена

И… Ушла, не сказав ни слова.

Лена с детства была глухой.

Самоизоляционное

не совершаю ошибку и не выхожу из комнаты

скрепы не столь духовны, но, надо признаться, погнуты

кто бы о нас позаботился, было бы очень мило

мойте, товарищи, руки и не забудьте мыло

можно ещё верёвку, но точно поймут неправильно

бабки завоют, что на меня ни боженьки нет, ни сталина

как и на тех других, кто в погоне за ритмом и словом новым

стал забывать, как банально, но всё-таки здорово быть здоровым

сколько, не помню, дней я не слышу вживую речи

тает словарный запас равносильно запасам гречи

я бы писала проще, стиснув зубами гнев, но

надо пожёстче и (это главное) злободневно

можно нажать на стоп, не смотреть и не строить планов

всё передумав сто раз, постараться начаться заново

будто до этого не было вовсе ни снов, ни жизни

будто на чистовик, без наброска и без эскиза

чтобы в один момент соскоблить с себя пыль и тину

к солнцу поднять глаза, ослеплённые карантином

пить кислород, чтобы клетка грудная ему тесна

выйти на улицу снова

а там

весна

Вселенная

Я лежу на асфальте: разбитые в кровь ладони,

В голове кавардак, а по нервам – шальные кони.

Поднимаю глаза, обращаю ладони к небу,

Мне ведь только спросить, ни о чём не молю, не требую:

⠀

"Эй, Вселенная, если ты слышишь меня, скажи мне:

Как, по-твоему, выживать мы должны в режиме,

Если я то одно, то другое хватаю, и всё мне мало –

Мир в руках не удержишь, и я вместе с ним упала.

Это так, мысли вслух, я не жду от тебя ответа,

Ведь до нас, говорят, вам, вселенным, и дела нету!"

⠀

Отвечает мне голос, звучащий светло и просто,

Я под голосом этим кажусь себе выше ростом.

Говорит мне Вселенная: "Стой, подожди-ка, хватит.

Кто придумал, что нужно всё время куда-то бежать,

Не жалея себя и ноги? А ты послушай

Тишину, и за нею однажды услышишь душу".

⠀

Улыбаюсь ей вежливо, даже слегка натужно:

"То, что слева стучится, не очень-то мне и нужно,

Без него я бы стала смелей и неуязвимей,

Не боясь, что оно разорвётся, подобно мине".

⠀

Поднимаюсь с трудом на ушибленные колени:

"Ты мне лучше скажи, как избавить себя от лени,

От сомнений и страхов? Мне хочется, чтоб я стала

Не из плоти и крови. Отлей меня из металла!

Буду жёстче, сильнее, прочнее любого камня!

Ну, Вселенная, мы заболтались с тобой, пора мне".

⠀

Я встаю – и бежать, а Вселенная вслед устало:

"Разве мало я ей подарков своих давала?

Но она ведь не слушает, рвётся, спешит куда-то,

Не мозги у неё в голове, а сплошная вата.

Может, всем им нужна изоляция, новый вирус,

Чтоб хотя бы одна бегущая девочка остановилась?

⠀

Расходитесь по норам из плена пустых амбиций

И себя собирайте по зёрнышкам, по крупицам!

А когда изведёт теснота одиночных камер,

Прорастайте на улицу травами и цветами!"

⠀

Так решила она: "Я лишу их любви и света,

Чтобы в клетках они научились ценить всё это.

Пусть дивятся на мир через окна глазища-блюдца,

Пусть почувствуют наконец, что сердца их бьются".

⠀

И сидим по квартирам – несчастные злые души,

В кожу цепи впиваются, жадно оковы душат,

Тихо бродят под стенами тени сторожевые,

Сердце бьётся. Вселенная, слышишь? Ещё живые.

Представляю

Я представляю, как все мы вдруг высыпемся на улицу,

Точно горошины жемчуга с порванной нити бус.

Как мы возьмёмся за руки, будем на солнце щуриться

И понимать, что дома воздух другой на вкус.

Кожей поймаем блики, а волосами – ветер.

Запах зелёных листьев дерзко дурманит нос.

Кажется, что дороже нет ничего на свете,

Лишь бы закончить этот странный анабиоз,

Остановить машины! И на проезжей части,

Будто никто не видит, радостно танцевать!

Есть в многоцветной жизни