Ещё через два часа блуждания в тумане я понял, что дешевые китайские налобники в сибирском лесу не канают. Аккумулятор замерз и быстро разрядился, телефонным фонарём решил не пользоваться, чтобы связь на крайний случай всё-же была. Если сеть появится. Так что к сосновому лесу я выполз почти в полной темноте. Туман уже как-то незаметно исчез, тучи к тому времени с неба тоже ушли, снег прекратился, и начал усиливаться мороз. Появились яркие звёзды. В призрачном свете вышедшей из-за туч полной луны я остановился на краю широкой поляны, к которой вышел из-за зарослей ракиты и камышей, и замер в ужасе и восхищении. Восхищении - потому что столь огромных, высоких и величественных деревьев я не видел ни разу в жизни. Во всем виде этого леса было что-то первобытное, могучее и прекрасное. В ужасе - потому что здесь, около Кащеевки, столь огромных, высоких и величественных деревьев я не видел ни разу. Таких великанов, собственно, во всей нашей области точно не было. И не могло быть. Совсем не могло. И точно не здесь.

Минут пять я почти молча, если не считать бессвязный мат и междометья, пялился на это чудо. Потом еще несколько минут крутился на месте, не решаясь идти ни туда, ни сюда. И вообще не решаясь куда либо идти. В голове метались бессвязные хаотичные обрывки мыслей. И по принципу “если все обычные идеи не объясняют ситуацию, то принимай идеи необычные”. Необычные крутилась в голове только две: я не у себя дома. Или не все дома у меня.

С теорией множественности миров и параллельных вселенных у меня особых внутренних конфликтов не было, я даже, в принципе, допускал их существование. Но столкнуться с этой теорией вот так вот, лоб в лоб, я, признаюсь честно, совсем не ожидал. Да что там говорить, какой нормальный человек будет воспринимать подобные идеи всерьез?! Одно дело читать о них в книжке, лёжа на диване с чашечкой пива, в тепле и комфорте. Другое дело мёрзнуть на ледяном ветру на краю огромного, и говоря откровенно, страшного леса ночью. Книжку можно отложить, а как отложить вот это вот всё?! Внутри меня зарождалась паника. А вдруг это конец? Вдруг я уже никогда не вернусь домой? К налаженному быту, привычному уютному мирку? К семье? К надоевшей до чёртиков, но такой привычной работе? К тому, из чего собственно и состояла моя жизнь?

Судорожно прикурил сигарету, пряча огонёк зажигалки от ледяного ветра. Не скажу, что дым успокоил, но привычное действие немного вернуло мне способность соображать. Перебрался к старому поваленному дереву и уселся. Снова начал качать ситуацию.

Итак, вопрос ночёвки с повестки дня не снят. Все вопросы, связанные с холодом, ночью и обратной дорогой как не были решены, такими и остаются. Возвращаться некуда, даже по следам. Их просто ночью не найду, да и замело их уже частично. Значит, надо продолжать исполнять первоначальный план, то есть двигаться к лесу, а с утра уже и думать будем. Правда, ночной сон сегодня отменяется по понятным причинам. Я хрен знает где, и творится тут хрен пойми что. Так что поднимай, Виктор Николаич, жопаньку с пенёчка и шевели булками, пока ноги не отморозил. Да и вообще холодно, надо уже свитер одевать, благо на дне рюкзака лежит в пакете на такой вот случай.

Щелчком кинув окурок в обледеневшие кусты, я быстрым шагом отправился через поляну к лесу. Вдруг на середине пути с дальней стороны леса донёсся далёкий приглушенный вой. Низкий, протяжный и заунывный, вмиг вернув панику на место. Судорожно скинул СКС с плеча, откинул предохранитель, проверил патрон в патроннике. Сунул сменный магазин в правый нагрудный карман. Включил коллиматор, проверил прицельную марку и поставил её яркость на минималку. Топор из рюкзака перевесил на пояс, сам рюкзак плотно прикрепил ремешком через грудь, чтобы не скакал на спине, если придётся бежать. Снова поспешил к лесу. Мне очень нужен огонь! Бежать обратно смысла не было, повторюсь, гнилые сырые березовые дрова не дадут яркого огня. А с ярким огнем ночью безопасно, зверьё его очень не любит.

Да уж. Оказывается, когда задница подгорает, я умею действовать очень быстро. Рысью, спотыкаясь о плохо видные в свете луны коряги и пни под ногами и загребая снег берцами, я добрался до леса, и снова на некоторое время завис. Вблизи сосны оказались еще больше. Голые снизу стволы были навскидку в три-четыре обхвата, уходя ввысь до нижних веток не меньше чем на высоту девятиэтажки. Сверху густая, почти без просветов, крона. Подлеска практически не было, сводя на нет мои надежды на хвойную лежанку. Но долго рассуждать было некогда, и я в темпе вальса снова пробежал вдоль опушки в противоположную сторону от недавно слышанного воя, не углубляясь во тьму чащи и крутя головой на все триста шестьдесят. Разыскал большую поваленную сосну, в несколько ударов срубил несколько толстых веток. Тут же, не сходя с места, быстро раскидал ногой снежок, соорудил из дров шалашик, щедро плеснул на всё это розжигом и тут же запалил от зажигалки. Огонь разгорелся, и уже начали дымить белым дымом толстые дровины, когда в темноте леса в отблесках огня зажглись чьи-то глаза. Я даже сперва не понял, что это именно глаза, пока они не моргнули. Потом еще глаза.. И еще... Руки у меня затряслись, в заднице что-то противно задрожало. Я осознал, что напротив меня, во тьме чащобы, начинается какое-то нездоровое движение. Глаза то появлялись, то исчезали за деревьями, иногда бесшумно, иногда с тихим хрустом веточек. И, судя по размерам, это были явно не белки.

Когда совсем рядом раздался низкий волчий вой, я чуть не выронил карабин. Удержал. Вскинулся, навёл прицельную марку между глаз одной из тварей и потянул на спуск. Грохнул выстрел, какие-то тени заметались за деревьями. Несколько зверюг прыгнули в мою сторону, и я бегло сделал ещё несколько выстрелов. Увидел в неровном свете костра и луны, как одна тварь кувыркнулась и задрыгала лапами, оглашая ночной лес хриплыми собачьими визгами. Остальные метнулись в стороны, и немного отдалились, хотя и не ушли. Я видел, как загорались и исчезали во тьме их глаза, мерцающие отраженным от костра красноватым светом. Видно было плохо, я же всё таки ни разу не ночной житель, да и привык больше к лампам и монитору. Остро