— Ну что, рыжуха моя, — я поцеловл ее в макушку, когда она кончила. — Как насчет того, чтобы и папка был удовлетворен?

Девушка с готовностью заглотнула мой пенис. Не торопясь, я вынул его и с превеликим удовольствием вновь поводил им по лицу рыжеволосой конопушки. Умеренно пухлые щечки, губки (вот поэзия!), носик — ну это пенисом туда-сюда, а главное: глаза. Они были прекрасны. Поводив членом по прекрасному лицу, я все-таки сосредоточился на слегка припухлых губках. Сдерживаться уже больше не было сил, и я спустил на рот дочери, даже не пытаясь вставить ей кое-куда поглубже.

Дочь сразу же дернулась — удовольствие посетило моментально. Мутная серая жидкость задерживалась на губках девочки, не торопилась капать. Любовался обсперленным личиком.

Но я еще не полностью насладился полными грудками дочери. Мне вновь хотелось потискать их, поцеловать набухшие коричневые сосочки, опять-таки, поводить уже слегка опавшим пенисом по этим волшебным полушариям. Да заодно бы и еще раз выстрелить спермой, но это было уже мечтой.

Грудки были полны. Я с удовольствием всунул между волшебных полушарий пенис, подвигал им слегка туда и обратно. Ярушка то сжимал титечки, то расслабляла их. Мне было хорошо. Ярославе тоже.

— Пап… полижешь?

Полизать? Всегда! С удовольствием!

— Сядь сюда.

Дочка застеснялась.

— Садись. Ты же сама просила.

Еще какие-то остатки девичьей стыдливости и прочей чепухи заполняли мозг моей дочери. Наконец Ярослава, раздвинув ноги, села. Я прильнул к лону.

Как же великолепен был вкус пизденки малолетней дщери, я просто упивался им. Ароматы пряностей? Ну да, да. И алые паруса.

Ярослава стала было дергаться, но я обхватил ее за бедра; не отпускал. Девочка стала кончать.

— Папа, — понесла она всякую традиционную чепуху, — я…

Мой рот был занят. Хотелось вгрызться в этот клитор. Дочь, моя дочь…

Наконец я отпустил ее. Она попросту рухнула рядом со мною.

— Папа… Ты полизал…

И что же? Это намек?

Яруша стала всасывать, сначала неумело. Но ее неопытность была быстро компенсирована банальной степенью моего возбуждения. Довольно быстро я снова разрядился в рот дочери.

— Довольно вкусно, — заявила Ярослава, облизывая губки. — Мы будем делать это постоянно, правда, папа?