дни. Перед ней стоял давешний принц, пахнущий всевозможными пачулями и ванилью, такими, каких и представить нельзя во всём белом свете, только не теми, о которых писал Чехов. «А здесь пачулями пахнет!» — вслед за Гаевым из «Вишневого сада» рассеянно произнесла она.

Оказалось, в раю надо работать. Подавать на стол, подтаскивать кирпичи, дергать коров за сиськи… «Как? — плакала в углу амбара Татьяна Михайловна в засаленной телогрейке. — Как?» Несмотря на годы чтения и тонны прочитанной литературы, подходящих, культурных, слов она найти не могла. Жизнь разочаровала её. Моя учительница утирала солёные слёзы белыми, когда-то ухоженными, руками и рыдала, как маленькая. Три недели Татьяна Михайловна умывалась горем своим, к концу месяца печали сожгла книги и повесилась там же, в сарае, где и рыдала.

А всего-то и надо было… Всего-то и надо было приучать себя пить, по чуть-чуть…

Иногда я завидую пьяницам. У меня кредиты, капающий кран, писательские амбиции, изжога от вечных макарон и истерика от телепередач. А у них? Разве их волнует мировой кризис, разве важно для них, что ребёнок не выучил уроки. Чей ребёнок? Ах, этот… Разве важно им, что они однажды заснут и зальют соседей. В конце концов, это — проблема соседей.

Некоторые думают, что пьяницы так ведут себя от крайней степени эгоизма. Напрасно. Совсем нет. Если бы вы каждый день с самого утра умирали в течение дня несколько сотен раз и возрождались снова, разве бы вас волновали эти глупости, типа цен в магазине? Ах, оставьте.

Видели ли вы когда-нибудь настоящее похмелье? Не то, которое случается в подростковом возрасте. А то, которое наступает дней через пять употребления и возлияний? Если вы видели, то вы понимаете, как близко эти люди видят смерть. Дон Хуан говорил когда-то: «Смерть всегда стоит за левым плечом». Хорошая фраза, не так ли? Но одно дело — фраза, другое дело — видеть её за своим плечом каждый раз, когда иссыхает родник. Смерть в доме алкоголика — собутыльник, сиделка и приправа, единственная приправа к нашей пресной жизни, дающая ей вкус. Вы могли бы такое представить? Нет, а они так живут, так насыщенно и эмоционально. Потому я завидую им, а не профессору Кошелькову.

Мы с вами боимся сойти к ним, к этим блаженным, стоящим при вратах рая ежечасно, готовым сию секунду расстаться с бренным телом. Мы смотрим с отвращением на них. Мы бежим их общества, а между тем…

Были ли вы счастливы хоть раз, господа? Были ли вы просто рады чему-то в этой вашей благополучной жизни, рады без тени страха, что завтра сможете всё потерять.

Глядите на них, они уже потеряли всё: квартиру, машину, работу и самоуважение. Им нечего бояться. Они свободны, как дети, резвящиеся на просторе. Пока вас клонят к земле ветры нагваля, пока сгибает вас жизнь и закручивает в послушных улиток, они молоды, они не успевают стареть, и в гроб их кладут молодыми и счастливыми.

Они постигли какой-то секрет этой жизни, они смеются над вами, над нами, над всем этим миром, своим весёлым смехом, озорно глядя на все наши старания, страдания и достижения. Они смеются в лицо нам, эти весёлые люди с мутными глазами.

Глупый профессор социологии Кошельков ломает голову, как построить идеальное общество? Вот же оно, глупец, вот оно, прямо во дворе твоего профессорского дома. Вот они эти люди, эти члены настоящего правильного общества. Те, кто никогда не выйдет на митинги, те, кто не станет ходить по инстанциям, добиваясь качелей или школ для детей. Вот же они, смотри, дорогой профессор, прямо перед тобой — идеал человека общественного, который не задает вопросов, ни во что не вникает, который постиг суть этой жизни и больше никуда не спешит. Не то, что ты с твоей семенящей походкой.

Они давно поняли, что жизнь наша — д…мо и отказались смотреть на нее. Они вырвали себе глаза человеческие и заполнили черную пустоту глазниц мутным стеклом, чтобы не видеть всех мерзостей этого мира. Оттого они веселы и счастливы. А вы?

Мужчины, замученные требованиями супруг, взгляните на них, на тех, кто всегда рядом с вами, на эту группу сизых людей, покорных, как голуби, сидящих на сломанных скамейках. Вот они, те женщины, которых вы всю жизнь ищете. Вы еще спите, а они, эти женщины, трясутся на пятичасовом рейсе в ближайший лесок за черников. У вас выходной, вы проснулись и ставите чайник. А они, эти женщины, разложили свои ведра вблизи супермаркетов, распродают дары природы, чтобы к полудню доставить возлюбленному деньги. Разве не этого вы всю жизнь хотели, разве не о такой заботе мечтали? И при всех этих достоинства женщина-алкоголик скромна и молчалива, не требует шуб и курортов, хорошо летает от легкого удара и мало ест. Зачем, зачем, я вас спрашиваю, вы тянете на себе своих глупых толстых красивых жен с их мамашами и детьми? Идите же во двор.

Ни одна страна, как наша, так хорошо не знает, что делать с этой жизнью. Ее просто нужно пропить, без сожаления и вздохов, быстро, залпом, лет за тридцать пять. К сожалению, остались еще некоторые недалекие люди, трезвенники и язвенники, которые портят картину всеобщего хмельного благоденствия. Но и они, думаю, уже начали догадываться о чем-то.