На самом деле она была плохой, просто отвратительной рабыней. Опускала глаза, молчала, беспрекословно слушалась. Но не как остальные девушки — она не любила своих хозяев и не была их собачонкой. Другие просто обожали рроу Дейдрэ, готовы были ноги ему целовать, радовались, если он выбирал их. Саманта его ненавидела, и девок этих тупых ненавидела, и тело свое натуральное тоже ненавидела. Она даже лицо хотела порезать, ей почти это удалось, но не успела и за это была наказана. Хозяин на ночь отдал ее своим гостям, а потом спокойно разъяснил, что внешность — самый важный капитал. Будь она чуть уродливее — и дорога ей была бы в бордель, по сравнению с которым ей эта ночь раем покажется. Урок Саманта усвоила и больше бунтовать не пыталась.

Секса она вначале не боялась, да и чего бояться — она с Амадеи. Чего она там не видела и не пробовала? Оказалось, многого. Тот же Гранд Опера — просто детский сад по сравнению с домом Дейдрэ. Особенно плохо она реагировала на затуманивавшие мозг препараты. Все они, казалось, были абсолютно легальны на Мекроусау, некоторые она и дома пробовала, но хозяин умел их комбинировать так, что девушки буквально сходили с ума. Когда неделями не понимаешь, кто ты, где ты, когда приступы ужаса сменяются блаженством, когда ты царапаешь свое тело и стонешь от острого приступа похоти, а через четверть часа задыхаешься под падающими на тебя стенами и потолком, очень сложно остаться нормальной. Единственное, что помогало Саманте хоть как-то выжить — это знание, что Дейдрэ его игрушки быстро наскучивали. Полгода, год, самое большее — два, и он продавал их. Тех, которые выживали, конечно. Ее он берег. Она была настоящей гордостью его коллекции. Натуральная блондинка с золотыми глазами. Естественная, мать его! Полностью естественная! Ему еще какой-то неведомый, но к счастью, покойный силуанец ее обещал.

Всего год, а кажется, вечность. Ей было двадцать, а стало двадцать один. Никакой разницы. Она бы этот год дома и не заметила.

Она, как и остальные, научилась предугадывать желания хозяина. Научилась опускать глаза. Научилась ничего не чувствовать. Ей уже было без разницы, кто ее насилует, а хозяин все чаще делился надоевшей игрушкой с другими. Саманта больше не вспоминала прошлое. Дороги обратно не было. Сбежать в рабском ошейнике невозможно.

И даже когда ее, наконец, отдали агенту и повели на продажу, она ничего не ощутила. Только страх, что ее теперь продадут в бордель, и станет еще хуже.

Пожалуйста, только не в бордель! Она будет послушной, самой покорной, самой податливой!

— Слишком красивая, — сказал агент, осмотрев ее со всех сторон. — Натуральная, не перекроенная. Молодая. Почти эксклюзив. Я знаю, кто ей заинтересуется. Раздевайся.

Саманте даже в голову не пришлось ослушаться. Она быстро скинула с себя просторное длинное платье и выпрямилась, ровно держа голову и опуская глаза.

Агент осмотрел ее со всех сторон, укоризненно цокнул языком при виде спины в белых шрамах, пожамкал грудь. Велел лечь на кушетку и тщательно осмотрел половые органы.

— Хороша! — наконец, вынес он свой вердикт. — Но я должен быть уверен в качестве товара!

Он принялся расстегивать брюки, но в дверь постучались.

— Приехал рроу Кирау, — сообщили из-за двери. — Говорит, вы извещали его о поступлении новых рабов.

— Чёрт, не вовремя, — вздохнул агент. — Что ж, дело прежде всего.

Новый хозяин не выглядел страшным. Он был невысоким и полным, с добродушным лицом, но Саманта уже знала таких добродушных. Ничего доброго в них не было.

— Как тебя зовут, девочка? — спросил он, усаживая ее в флаер. — С какой планеты?

— Саманта, господин. С Амадеи.

— Тебя есть кому выкупить?

— Нет, — прошептала девушка, опуская голову.

Отец у нее мертв, мать в тюрьме. Сама в розыске. Она действительно никому не нужна.

— Жаль. Я не люблю своих рабов кому-то продавать на сторону, — помрачнел коротышка. — А ты сколько еще будешь красивой без затрат? Год, два… и всё. Дальше вложения. Ну ничего. Поживем-увидим. Главное, можешь успокоиться. Я с тобой спать не буду, я брезгливый. У меня жена есть. Ты будешь просто помогать по дому. Люблю красивую прислугу. Ну, и если кто-то из гостей потребует — обслужишь. Но никаких извращений. Ты мне нужна здоровая. Вкладываться в тебя нет смысла. Ты все поняла?

— Да, хозяин. Спасибо.

В этом доме ее действительно не обижали. Пару раз побили за разбитую посуду, строго отчитывали за небрежность внешнего вида, но в целом ничего серьезного. Рроу Кирау был в целом ей доволен и велел быть на следующем приёме. Он решил, что девочку можно выпустить к гостям. Перед вечером ей что-то вкололи, и из-за этого голова у Саманты была пуста, как воздушный шарик, надели полупрозрачное платье, волосы красиво уложили и велели разносить напитки. Она и разносила, не замечая ни прохладного вечернего ветра, ни похотливых взглядов гостей, не чувствуя усталости, голода и жажды. Она была будто механическая кукла. Ее завели, и она двигалась до тех пор, пока чужая рука не дернула ее за локоть. С тупым недоумением она повернулась, чтобы поглядеть, кто ей мешает, и не могла даже понять, кто этот рроу, который так странно на нее смотрит, и почему ее захлестывает отчаянным ужасом. Он называл ее по имени и что-то говорил ей, а у нее в голове стучало лишь странное воспоминание, что нужно бежать, бежать прочь. Но бежать было запрещено, и поэтому она действовала строго по инструкции: улыбалась, опуская глаза (раб не должен был смотреть рроу в глаза) и шептала:

— Рроу желает чего-то особенного?

— Ты меня не узнала, что ли? — изумленно спрашивал рроу. — Саманта!

— Я рабыня класса СД1, — отвечала девушка тихо. — Если вам угодны особые услуги, я провожу вас в комнаты для гостей.

— А если я не хочу в комнаты? — сердито хмурился красивый рроу.

— Прямо здесь? Но хозяин такое не приветствует! — она отчаянно закусила губу и обхватила себя руками. Больше всего она боялась не угодить. Ей нужно было выбрать, услужить ли гостю, или следовать инструкции, и от этого в голове у нее просто что-то взрывалось. — Прошу вас, здесь есть отличные кабинеты.

— Что происходит? — раздался журчащий ручьем голос Хозяина. — Рроу Да-Эдра? Эта рабыня вам чем-то не угодила?

«Это, мать твою, не рабыня, я моя жена», — едва не рявкнул Джош, но сумел сдержаться и только криво улыбнулся рроу Кирау:

— Продайте мне эту женщину. Я ее хочу.

— Глупости говорите, мой друг, — расплылся в улыбке хозяин дома. — Хотите — она в вашем распоряжении! Здесь есть гостевые!

— Я хочу ее насовсем, — твердо ответил Джош.

— Зачем? — всплеснул руками рроу Кирау. — Почему? Ну хотите, я вас на рынок отведу? Поищем вам девочку.

— Назовите цену.

— Понимаете, мой юный друг, — взяв квантра под руку, зашептал коротышка. — Это девочка из рабынь рроу Дейдрэ. Она не годится для постели. Она… как бы это сказать… попользованная. Очень. Бросьте. Я найду вам девственницу.