кажется, это не она. В хрониках достаточно четко описывают, что началось землетрясение, от которого возникла большая приливная волна. Все это переросло в ужасное наводнение. А вот в той книге… — она замолчала, что-то обдумывая. — В той книге было не так.

— Может, во времена написания тех строчек не было слова «землетрясение»? — Лерчик выглядел настолько серьезным, что хоть сейчас медаль давай.

— Что за ерунду вы говорите? Это слово известно уже века четыре, а книга значительно меньше лет, — она грозно сдвинула брови, отчего стала даже привлекательнее.

— Вы изучали книжное дело или историю? — вдруг спросил Лерчик.

— Я работала в одной антикварном магазинчике, — смутилась она. — Многое узнала.

— Вернемся к книге, — сказал я. — Тогда что там могло быть записано? Легенда? Предание? Пророчество?

Рокотова опустила глаза на свои руки, лежащие на коленях, и начала разглаживать юбку.

— Вероника Андреевна, — вдруг воскликнул Лерчик, — я совсем забыл о приличиях! Налить вам вина?

— Я совсем не пью…

— Глоточек! — не унимался Лерчик. — Это же вино самих Эгерманов! Лучшее в регионе.

— Только чуть-чуть, на пробу.

Я начинал злиться. Мало того что из нее нужно вытягивать все клещами, так еще и Лерчик все время уводил разговор в сторону. Но вместо язвительного комментария я молча ждал, пока они закончат эти реверансы.

— Итак, Вероника Андреевна, как вы думаете, что это была за книга? — Субботин словно чувствовал мое настроение и сам задал нужный вопрос.

— Высказывания Карла Семнадцатого по прозвищу Леший, — с гордостью сказала она.

— Как любопытно. Но, признаться, я слышу это имя впервые, — Лерчик выглядел раздосадованным.

— Он известен в очень узких кругах, — дернула плечиком Рокотова. — Никто толком не знал, зачем он все это написал.

— А зачем же книгу в музей поставили? — спросил я.

Она неодобрительно на меня посмотрела и поджала губы. Лерчик глянул на меня и весьма выразительно попросил не мешать ему добывать информацию. Я усмехнулся одними глазами и пригубил вино.

— Если поставили, значит, ценный экземпляр, — ответил вместо Рокотовой он. — Наверное, это не просто книга, а нечто большее?

— Что вы, Валерий Игнатьевич! — она коснулась кончиками пальцев тугого корсета и вздохнула. — Книга, просто книга. Да, она имеет огромное историческое значение, как единственная сохранившаяся этого автора. Карл писал очень мало, его труды очень ценятся… — она осеклась, будто сказала лишнего.

— Вы меня всего заинтриговали! — Лерчик опустился перед ней на одно колено и заглянул ей в глаза. — У вас невероятные знания! А о чем он писал чаще всего?

— Я рада, что вам интересно, — укоризненный взгляд в мою сторону остался без ответа. — Про Карла много разного говорили, что он сумасшедший и что говорит с богами, или сам был полубогом.

От такого заявления у меня брови подскочили. Полубогом? У Лерчика было схожее выражение лица, и Рокотовой пришлось терпеливо пояснить:

— Он жил отшельником на краю леса возле большого озера. Люди к нему редко заглядывали. Книги он полностью делал руками, это сильно увеличило их стоимость.

— Вы хотите сказать, что он описывал в книгах свою жизнь? — задумчиво спросил Лерчик.

— Не только! Еще лекарственные отвары, полезные грибы и ягоды. Никто до него так подробно не изучал тот край.

— А как же истинная тьма?

— Вы поймите, Валерий Игнатьевич, это достаточно сложно объяснить, потому что точно не известно, откуда он это сам взял.

— Хотя бы попробуйте. Если вы этого не сделаете, я умру от любопытства! Прямо тут, у ваших ног! — Лерчик картинно упал на ковер и прижался к ногам Рокотовой.

Я еле сдержался, чтобы не фыркнуть.

— Полно вам шутить, Валерий Игнатьевич! — рассмеялась она, потрепав его по волосам.

— Для вас, Вероника Андреевна, просто Валерий! — понизив голос, сказал он.

— Хорошо, Валерий, — произнесла Рокотова с легкой заминкой.

Ее взгляд на долю мгновения прошелся по мне, и она тут же переключилась на Лерчика.

— Говорят, с Карлом произошел странный случай. Уже будучи стариком, он продолжал ходить в лес, собирать ягоды. И однажды он наткнулся на очень большой куст папоротника.

— А что в этом странного?

Субботин даже привстал с ковра. Сначала я думал, что он целиком вошел в роль удивленного зрителя, а потом заметил, что его рука потянулась к бокалу.

— Там почти не растут папоротники! Говорят, что особо пышные кусты вырастают только на могилах, — таинственным голосом произнесла она. — Карл не смог сдержать любопытства и начал раскапывать небольшой холм. И нашел! Кости!

— Не может этого быть!

— Да-да, кости. Скелет взрослого мужчины. Но это не главное. Рядом с ним была сумка, внутри ее — вощеная бумага. А в ней почти истлевшие страницы.

— И он переписал с них текст⁈ — восхищенно проговорил Лерчик.

— Именно! Кем был тот похороненный, так и не удалось установить, потому что могилу второй раз найти не смогли.

— А полный текст где-то можно посмотреть?

— Я его наизусть помню! — она вздохнула и на одном дыхании процитировала: — В мир придет истинная тьма. Земля и небо меняются местами. Солнце станет луной. И появится могущественный маг, который должен будет выбрать. Правда, что именно выбрать, из текста непонятно.

Лерчик ошеломленно посмотрел на меня. Я полностью разделял его чувства.

— Князь! Это же почти один в один с тем, что говорил…

— Спасибо, Вероника Андреевна, — я грубо оборвал друга, — вы нам очень помогли.

Но она меня не слушала, она во все глаза смотрела на Лерчика.

— Что значит один в один? — прищурилась она.

Субботин поднялся с ковра, отряхнулся