Магнус: Незначительные возмущения, которые мы пропускаем или игнорируем. Крошечные недочеты, которые мы считаем несущественными. Все они имеют далекоидущие последствия…

Ариман (стреляет в призраков, крича): Господин! Что это за призраки? Это духи горящего Просперо?

Магнус: Нет, Азек. Эти беспокойные духи – мертвые из мира, который я уничтожил.

Ариман (крик): Господин! A-A-A-A-A!

Магнус: Азек? Хватит, Шай-Тан! Я здесь. Время пришло!

* * *

(Угрожающая тишина повисла в помещении)

Шай-Тан: Я говорил, что ты вернешься, Магнус одноглазый, король крови и разорения.

(Ариман стонет)

Ариман: Что это?

Шай-Тан: Скажи ему, Магнус, что это Шай-Тан, голос твоего величайшего стыда. Расскажи ему о Моргенштерне…

Ариман: Моргенштерн? Опять это имя, что это?

Магнус: Это мир, приведенный к согласию нашим Легионом и Четвертым в те далекие дни, когда мы с другими примархами были едины в своей цели. Сыновья с любимым отцом и братья, за которых с радостью бы умер любой из них.

Ариман: Когда это было? Во времена Крестового похода?

Магнус: Да. Ты знаешь, он всегда ненавидел это слово.

Ариман: Кто?

Магнус: Мой отец. Для него «Крестовый поход» означало месть, опустошение миров и безжалостную гибель всех врагов. Это не было ни нашей целью, ни нашим убеждением. Но никогда это не было более уместно, чем на Моргенштерне.

Ариман (гневно): Как получилось, что я никогда не слышал о Моргенштерне? Я главный библиарий Тысячи Сынов. Я храню наследие всех войн и деяний нашего Легиона, но это имя мне неизвестно.

Шай-Тан: Потому что он так завещал.

Ариман: Я… не понимаю.

Магнус: Моргенштерн умирал. Катастрофа планетарного масштаба разрывала его на части. Землетрясения, извержения вулканов, геомагнитные цунами. Мы спасли как можно больше его обитателей, но, оказавшись под землей, я обнаружил то, что приводило планету к гибели. Гештальт психической сущности замученных душ, которая назвала себя Шай-Таном.

Шай-Тан (зловещий смех): Ха-ха-ха-ха! Расскажи ему… остальное.

Магнус: Позже я понял, что семя его злобы может существовать в любом из созданий, которых мы эвакуировали с поверхности планеты. Я знал, что есть только один способ предотвратить его побег…

Ариман (в шоке): Нет…

Магнус: Мы развернули орудия наших военных кораблей на флот беженцев на орбите и уничтожили их. А потом мы направили гнев Экстерминатуса на мир внизу, чтобы сжечь все следы Шай-Тана с его поверхности.

Ариман (голос дрожит): Ты… ты убил их всех!

Магнус: Убил, но я старался избавить всех своих сыновей от тяжкого бремени этой ужасной необходимости, и не проходит и дня, чтобы я не жалел о содеянном.

Ариман (гневно и оскорбленно): Ты… нарушил неприкосновенность наших разумов? Ты заставил нас… забыть?

Магнус: Да. Ибо какой отец не хочет защитить своих сыновей от боли? Я никогда не рассказывал, потому что понимал, как ты будешь смотреть на меня, зная, что я сотворил…

Ариман (гневно крича): Мы могли вынести эту боль, отец! Посмотри, что наш Легион пережил с того дня! Ты отнял у нас выбор! Ты знаешь лучше, чем кто-либо, что путь жизни усеян болью и страданиями! Чтобы защитить, нужно было оставить нас уязвимыми к их ударам и стрелам в будущем. Терпеть боль, учиться у нее — значит становиться сильнее и мудрее. Разве ты не завещал нам учиться на наших неудачах? Смотреть на них, как на уроки и принимать тьму, чтобы ослабить ее коварные когти?

Магнус (спокойно): Я сделал это и мне жаль. Сын мой, ты когда-нибудь сможешь меня простить?

Ариман: Но если ты уничтожил беженцев и сжег планету, то кто тогда эти призраки? Почему Шай-Тан выживает?

Шай-Тан: Да, скажи ему – почему!

Магнус: Потому что я взял с собой невинных мертвецов с Моргенштерна. Я дал им жилище в своем великом гримуаре. В том, что, как я верил, станет для них новым миром чудес. Это было решение для моей совести, способ верить, что я смогу сохранить свою честь. Но даже в этом потерпел неудачу…

Ариман: Что ты имеешь в виду?

Магнус: Потому что даже Бог не может создать закрытое тайное пространство полностью защищенным от порчи. Снаружи тьма всегда находит путь внутрь, потому что ничто не может быть полностью ограждено от остальной реальности. И даже совершенная крепость неизбежно дает убежище предателю для своей погибели. Я создал рай, но для тех, кто оказался в ловушке, он стал кошмаром.

Шай-Тан: Я слышу чувство вины?

Магнус (эмоционально): Да будь ты проклят! Ты это хочешь услышать?!

Шай-Тан: Нет, Магнус. Это не то, что я хотел услышать, потому что я презираю чувство вины. Это сожаление и отчаяние из-за того, что нельзя исправить. Это похоже на пожирание стекла или пыли этого мира в ожидании насыщения. Это ножи, которые отцы приставляют к горлу своих сыновей, чтобы держать их под контролем. Плеть, которой жрецы бичуют големов. Это катализатор неописуемых поступков эгоизма и глупости. Воистину, нет более коварных эмоций, чем чувство вины…

Магнус: Ты ошибаешься. Вина напоминает нам о нашей природе. Она говорит нам, что мы должны быть лучше. Человек, который не испытывает вины за свои неправильные поступки — монстр, которого мы все должны бояться.

Шай-Тан: Тогда назовите меня чудовищем, ибо у меня нет этого чувства.

Ариман: Сир, мы должны уйти. Какие бы грехи прошлого не были в этом сосуде, мы должны оставить их…

Шай-Тан (истерический смех): Ха-ха-ха! Ты должен послушать его, Магнус!

Магнус (эмоционально): Нет! Я не могу!

Ариман: Почему, господин?

Магнус: Потому что мы идем войной на Терру. Мы будем сражаться в самой важной битве, которая когда-либо была или будет. И мы не готовы. Я не готов…

(Магнус начинает накладывать заклинание)

Ариман: Мой господин? Нет!

Магнус: Я Магнус Красный, Алый король! Я зову тебя Шай-Тан In Servitutum Abduso! Я привязываю твой разум к страницам этой книги навсегда!

(Шай-Тан начинает кричать)

Шай-Тан (безумно): A-A-A-A-A-A-A-A!

(Книга свободно падает в руки Магнуса)

Магнус: Готово.

Ариман: Что готово, мой господин? Что теперь в вашем гримуаре?

Магнус: Оружие, которое нам нужно, что закончить начатое.

* * *

(Магнус и Ариман уходят)

Ариман: Вы несете тяжелое бремя, мой господин.

Магнус: Думаю, не такое тяжелое, как твое. Я разочаровал тебя и искренне сожалею об этом.

Ариман (вздыхая): Сыну нелегко понять, что его отец не тот, за кого себя выдавал.

Магнус: Эту боль я знаю слишком хорошо…

Ариман: Возможно, мы все причинили