замкнулась в себе ещё больше, что, однако, не помешало ей продолжить воспитание оставшихся на её попечении троих несовершеннолетних детей в строгости ещё большей, чем прежде.

Успешно сдав экзамены, Антонио сумел поступить в лицей, где так и не успел завершить учёбу его брат. В этом привилегированном заведении он добросовестно постигал многочисленные науки, обучался хорошим манерам, языкам, умению следить за собой и красиво танцевать. Полученные в лицее знания и практические навыки потом очень пригодятся Тото во взрослой жизни: во время учёбы на филологическом факультете университета в Неаполе, работы в Генуе по окончании учёбы, а также при прохождении языковых стажировок в Лондоне, Испании и Германии.

Если по части получения образования и последующего трудоустройства у Антонио всё протекало в целом, как и задумывалось, то его личная жизнь отличалась неопределённостью и непредсказуемостью. Началось с того, что в детстве он оказался дезориентированным относительно своего пола в связи с тем, что всё время проводил с сёстрами, игравшими часто в куклы и наряжавшими его словно девочку. Он ощущал себя точно таким, как и сёстры, до той самой поры, пока однажды не заметил, что кое-чем отличается от них. Будучи заинтригованным, чем вызваны эти различия, Тото выкрал из домашней библиотеки книгу по акушерству и гинекологии и, спрятавшись под широкой кроватью, погрузился в тайны полов.

После тщательного прочтения выдержек из пространного научного талмуда ему стало доподлинно известно, что представляют собой мальчики и что такого необычного есть в девочках, как зарождается жизнь в целом и какова его миссия как мужчины в частности. Словно в закрепление полученных из книжки знаний на практике, уже скоро подросший Антонио пережил пылкую любовь к соседской девочке Марте, на всю жизнь сохранив самое тёплое отношение и испытывая глубокое чувство благодарности к ней за первый сексуальный опыт.

Тото относился к женщинам с неистощимым вожделением: будучи галантным кавалером, он изощрённо ухаживал за дамами и порою даже исполнял сладкозвучные серенады под их окнами. Антонио не смущало, и он нисколько не чурался этого порядком подзабытого ныне способа ухаживания за девушкой. Справедливости ради надо всё же заметить, что традиция распевать песни под балконом или окном прекрасной дамы сохранилась в Неаполе и по сей день: влюблённые с тем же упоением и необычайным воодушевлением исполняют серенады под окнами возлюбленных, как из поколения в поколение проделывали сие одержимые всепоглощающей страстью их достопочтенные предки.

Антонио превосходно чувствовал себя в статусе холостяка и, пожалуй, ещё долго пребывал бы в качестве такового, однако в тридцать семь лет был вынужден жениться на своей ровеснице Беатрис. Она уже пять лет преподавала в университете Неаполя, когда туда пришёл работать Тото. Некрасивая, активная дама стремительно взяла закоренелого холостяка в оборот, всячески ублажала, упреждала и угадывала любое его желание.

Беатрис лгала Антонио, когда говорила ему, что предохраняется от нежелательной беременности. Через несколько месяцев с начала их встреч, к величайшей радости Беатрис, она забеременела. Суровая мама Тото поразмыслила над сложившейся ситуацией и немедленно вынесла свой вердикт. Она твёрдо заявила сыну, что он обязан жениться на Беатрис.

Церемония свадьбы вылилась для Антонио в тягостную муку. Он неохотно перебрался жить в дом Беатрис. День за днём тоскливо потянулась унылая супружеская жизнь. С самого первого дня совместной жизни в их отношения вкралась и закрепилась навечно монотонность, вызывавшая у супругов подавленность и разочарование. Однако никто из них не выказывал желания ни изменить однообразие повседневности, ни устранить трудности в общении. Прохладные отношения с женой с годами стали для Антонио до боли привычными, и он уже ни на йоту не сомневался в том, что и вся последующая его жизнь будет в точности такой же…

Настоящим праздником для Антонио стало рождение дочери! Он души в ней не чаял, наглядеться не мог, его переполняла любовь и нежность к маленькому созданию. Каждый раз, беря дочурку на руки и прижимая к груди, он чувствовал биение её сердца, улыбался и говорил ей нежные слова, подолгу возился, играл с нею. Какое это счастье – видеть, как меняется твой ребёнок, как он растёт, как учится смеяться, ползать, ходить, говорить! А какие чувства переполняют, когда он нежно обнимает твою шею своими маленькими ручками, бубнит что-то и заливисто смеётся.

Увы, ему не суждено было вдоволь насладиться приятным бременем отцовства: у четырёхлетней дочери врачи обнаружили опухоль головного мозга. Антонио безмерно страдал – видя, как угасает на глазах любимый человек, а врачи ничем не могут ему помочь. Всё своё время он проводил у постели девочки и всячески старался облегчить её страдания. Каждый раз приносил дочери новые игрушки, подолгу разговаривал с ней, читал сказки.

Антонио часто и подолгу носил на руках измождённую болезнью дочурку. В какой-то миг он явственно начинал ощущать, как внутри его зарождается и нарастает уверенность, что уже совсем скоро, вот-вот, дочь пойдёт на поправку, и дом вновь наполнится присутствием милого, дорогого человечка, топотом детских ножек, заливистым смехом. Но… однажды вечером дочь, с огромным усилием обняв папу маленькими слабеющими ручонками, уткнулась лицом в ворот его рубашки и затихла. Как оказалось – навсегда…

Смерть дочери потрясла, стала огромной трагедией для Антонио. С её уходом из жизни рушился его мир и все планы на будущее. Он тосковал, часто плакал и считал, что жизнь больше не имеет смысла. Ужасная печаль изводила Антонио, он метался, не находил себе места, никак не мог примириться с потерей любимого ребёнка. Близкие как могли пытались успокоить Антонио, однако он был безутешен в своём горе.

Находясь в глубокой депрессии, он пристрастился к спиртному. Поначалу выпивал мало: возвращался домой с работы и принимал рюмку-другую. Но дозы алкоголя неумолимо возрастали, и со временем дошло до того, что Антонио стал приходить в университет в состоянии ужасного похмелья. Конечно, руководство заметило это и не преминуло сделать Тото внушение, отстранив его на время от преподавательской работы и пригрозив увольнением в случае, если Антонио не прекратит злоупотреблять спиртным.

Видя, что дело принимает нешуточный оборот, Тото огромным усилием воли попытался взять себя в руки: первым делом категорически отказался от приёма спиртного, а затем, после долгих раздумий, пошёл на курсы анонимных алкоголиков. Принятые им меры вкупе с медикаментозным лечением дали со временем и свои плоды: он перестал пить, научился контролировать себя и удерживаться, хоть и с большим трудом, от соблазна выпить. Университетское начальство, отметив разительные перемены в Антонио к лучшему, разрешило ему преподавать.

Наряду с этой приятной вестью Антонио порадовал себя и тем, что бросил курить. А вот этот