мнение, что без знания истории науки невозможно заниматься современной философией. Мне такая позиция совсем не близка: как минимум, она повышает опасность так и не добраться до наших дней, завязнув в изучении классических трудов. А ведь именно они аккумулируют опыт прошлого и позволяют увидеть его в мельчайших подробностях, но сжатым и более ярким.

Современная философия, таким образом, поражает сразу несколько целей: позволяет узнать и понять актуальные идеи, изменившие облик науки, а также увидеть, как она работала в прошлом. В результате происходит «спонтанная философская революция».

Так в чем же истина?

Этот вопрос в контексте современной философии звучит достаточно провокативно. До XX века он был главным в западной философии, и именно к нему обращались чаще всего, пытаясь найти новые ответы. Эти поиски со временем не прекратились, но вот понимание истины в философском смысле претерпело значительные изменения.

Философия перестала охотиться за собственно истиной – вместо этого она стала отвечать на критические вопросы о ней. Так же изменился и философский взгляд на научную объективность.

На страницах этой книги истина присутствует в самых различных контекстах и ситуациях. Самое главное в разговоре – вопрос, с которого начинается удивление, исследование и сама философия: а в чем же, собственно, истина? Вопрос по большей части риторический, значит, на него можно и не отвечать. Однако то, что он возник, играет важнейшую роль в любом философском поиске. Можно сказать, истина – в самой жизни. И тогда стремление жить и заниматься философией будет одним из главных ответов на основной вопрос этой книги, о чем в разных формах говорит опыт актуальной мысли.

Само название «Вчемистина?» принадлежит моему другу и коллеге Эдуарду Карякину, создателю студии коммуникаций в культуре «СутьМедиа» и преподавателю философии. Изначально так назывался наш просветительский проект на базе философского факультета Русской христианской гуманитарной академии им. Ф. М. Достоевского в Санкт-Петербурге. Со временем название «Вчемистина?» стало ассоциироваться с чем-то большим – определенным комьюнити, открытыми встречами, лекциями, обсуждениями; наконец – с подробными исследованиями современной философии, вдохновившими на написание этой книги.

Глава 1. Явления современной философии

О чем пойдет речь

В этой главе описаны проблемы и концепции современной философии – от постгуманизма до религиозной философии после смерти Бога. Некоторые идеи связаны друг с другом, но чаще представляют собой различные и непохожие явления, течения и тенденции.

Как читать

Глава начинается с обсуждения постмодерна, который ассоциируется с началом современной философии, однако начинать читать можно с любого момента, ведь повествование не сводится к каким-то определенным «измам».

Начинайте читать с того места, за которое зацепился взгляд: если вас привлекла сама идея, ее название, связанный с ними вопрос. А возможно, вы о чем-то подобном где-то когда-то слышали? Если вас совсем ничто не зацепило, то можно перевернуть страницу и вернуться к ней позже, когда появится больше контекста – уже из других глав.

Дополнительно

Для главы 1 особенно важны первоисточники и книги, подробнее рассказывающие о той или иной идее, – они приведены в конце книги в разделе «Дополнительная литература».

Постмодерн в философии

Постмодерн – не просто термин из учебников по истории философии XX века и не только слово, которым можно обозначить «все современное». Постмодерн – это вполне конкретная ситуация в науке и философии, которую наблюдал французский мыслитель Жан-Франсуа Лиотар. Он описал ее в книге «Состояние постмодерна». Вот шесть его верных признаков, которые позволят определить, в какую ситуацию вы попали.

1. Крах метанарративов

Нарративы – это истории. Метанарративы – это большие истории. Среди них – философские системы, идеология, наука, религиозные течения, энциклопедические знания. И постмодерн им не доверяет.

На это повлиял в том числе травмирующий опыт событий XX века. К примеру, масштаб репрессий, к каким может привести идеология в тоталитарном государстве. С другой стороны, «большая культура» не спасает от соблазнов зла и утраты морального облика – и это тоже показал XX век.

2. Языковые игры

Знания, наука, метафизика зависят теперь не от стремления установить их объективность или добраться до истины. Нынче все определяют языковые игры и интерес к ним. Для них, конечно же, важны маски. Изменилась игра – поменялось знание. По Лиотару, научное знание и научные теории зависят от языковых игр, лежащих в их основании. Изменятся они – поменяются и теории.

Лиотар оттолкнулся от идеи Людвига Витгенштейна о конвенции в языке, благодаря которой мы можем понимать друг друга (концепция языковой игры изложена им в поздней, опубликованной уже после смерти работе «Философские исследования»). Лиотар наложил понятие языковой игры на политический и социальный контекст.

3. Эффективность определяет знание

Большая часть очевидных способов верифицировать знания не работает. Однако, как ни странно, знание и наука продолжают существовать. Как же удостовериться, что они верны? Ответ: через их пользу и эффективность. Именно так работает современная система грантов в научных исследованиях. Грант выдается только тогда, когда исследование признают полезным и значимым для общественности. Это касается и гуманитарных наук.

4. Постистория

Историческая наука и история как таковая – варианты метанарратива, продвигающие общую идею линейности времени. Постмодерн уходит от сосредоточенности на единой истории и обращается к фрагментированному времени.

Так, в учебниках история человечества часто представляется как непрерывный процесс, в котором все логично связано: одно событие является причиной другого. При таком подходе одни факты попадают в поле зрения исторической науки, а другие – нет. Часто выбор определяется установками авторов или институций, которые и формируют единый нарратив.

5. Недоверие к правилам

Для постмодерна важно, кто именно определяет знание и что вообще необходимо знать. Вопрос связан с властью и управлением – ответ устанавливает правила познания для наук, философских исследований, порой даже для повседневной жизни. Однако не всем существующим правилам следует доверять.

6. Против обобщений

Главный враг постмодерна – обобщения и универсализм. Отсюда и ключевой принцип: сегментированность и раздельность во всем и везде – в обществе, культуре, мире. Мы уже можем наблюдать, как эта идея стала частью повседневности: больше нет монолитного субъекта, собравшегося вокруг единой идеи, но есть субъект множественный, расщепленный.

Лиотар о производстве знания:

«Знание производится и будет производиться для того, чтобы быть проданным, оно потребляется и будет потребляться, чтобы обрести стоимость в новом продукте, и в обоих этих случаях, чтобы быть обмененным»[3].

Постгуманизм: что случилось с человеком?

У понятия «постгуманизм» имеются разные синонимы – «постантропоцентризм», «постчеловеческая философия» и другие. Они отражают суть явления, цель которого – показать значительные изменения положения человека в современном мире. Эта явная тенденция охватывает многие гуманитарные и социальные дисциплины, которые утверждают конец исключительности человека в этом мире.

Есть ли история у постгуманизма?

Постгуманизм как мировоззрение продолжает линию, начатую Ницше в конце XIX века. Прошлый, XX век прошел под знаменем «смерти Бога». Эта стратегия развивалась и предлагала схожие «смерти»: автора, бытия, природы, больших нарративов и, конечно, человека как венца творения.

Как писал Мишель Фуко, «человек как конструкт – изобретение недавнее, скоро он будет стерт, как лицо, начертанное на прибрежном песке»[4].

→ Главные идеи Фуко

Постгуманизм отталкивается именно от этой идеи: философская смерть человека – исторический факт; после нее нужно продолжать производство концептов, анализировать трансформации, происходящие в среде, окружающей человека (или постчеловека), в технологиях и обществе.

Постгуманизм и трансгуманизм – это одно и то же?

Понятия постгуманизма и трансгуманизма часто считают практически идентичными. Однако это неверно, и ключевое различие этих мировоззрений состоит как раз в отношении к человеку.

Трансгуманизм сохраняет центральное положение человека в мире и видит в нем главного героя многочисленных процессов. Да, человек несовершенен физически, и его тело и сознание могут быть улучшены, но он все равно «есть мера всех вещей»[5].

→ Чем постгуманизм отличается от трансгуманизма?

Изменения, на которых сосредоточен постгуманизм, происходят на концептуальном уровне. Такова, к примеру, попытка понять, какую роль в философии играют «нечеловеческие» действующие субъекты (акторы): неодушевленные предметы, растения, животные – и как с ними взаимодействует человек. Как меняются взаимоотношения человека с изменившейся реальностью? Как выжить на «поврежденной планете» среди опасностей и катастроф?

Какие современные теории включают в себя постгуманизм?

Именно через