Но образцом сказочного героя, конечно, следует считать Ивана-царевича. Показательно уже его имя: Иван – это типичный русский человек, но вместе с тем это и «Милость Божия» (с древнееврейского), и носитель социального статуса из разряда высших.

Из разряда высших – но не высшего. В начале истории Иван-царевич занимает не самое выгодное положение по сравнению с другими претендентами на славу и богатство, обычно старшими братьями. Именно на них, а не на него, младшего, а в некоторых случаях и чем-то не угодившего главе семейства, падает почетный жребий выполнить сложную задачу: спасти мать от Кощея, принести живой воды умирающему отцу, выручить из плена царевен. Чтобы заслужить одно только право отправиться в путь, царевич должен приложить некоторые усилия, по меньшей мере упорство и настойчивость.

Но только ли ущемленное положение считывается в статусе младшего? А. С. Штемберг обращается к традициям древнего родового общества и отмечает, что «именно младший сын был хранителем и наследником семейной собственности, порядков и традиций», поскольку старшие, как правило, переходили в кланы дядьев по матери. Установление патриархального уклада сместило эту схему: чтобы избежать дробления семьи и утраты семейных богатств, именно старших стали оделять наследством и удерживать, младшему же сыну ничего не оставалось, кроме как идти искать счастья по белу свету. Реалии изменились, однако «исторически симпатии остались на его [Ивана] стороне» как защитника родовых начал.

При этом действия сказочного Ивана-царевича могут порой вызвать недоумение и даже осуждение: не следуя указаниям волшебного помощника – серого волка[1], забирая раз за разом то, что не следует (клетку жар-птицы, уздечку золотого коня), он усугубляет свое и без того тяжелое положение и вынужден совершать больше подвигов, чем изначально планировалось. Однако с точки зрения инициации он прав: совершая ошибку, он получает доступ к следующему «уровню». Чем дальше, тем больше он вынужден отказываться от удобств, учиться доверять потусторонним силам (волку, старушке на улице, которую сначала грубо прогоняет), проявлять лучшие личностные качества и таким образом выходить из своего путешествия-посвящения преображенным.

Характер и качества героя – смелость, сила, наблюдательность – наглядно проявляются в описании его встречи с Бабой-ягой. В ответ на вопросы Яги Иван-царевич предлагает сначала «накормить, напоить, баню истопить» и тем самым впустить его, представителя мира живых, в царство мертвых. (Истопленная баня традиционно ассоциируется с омовением покойника. Что касается угощения, «в мифологических представлениях очень многих народов… человек для того, чтобы попасть в царство мертвых, должен непременно отведать специальной еды мертвецов», – пишет А. С. Штемберг.) Благодаря грамотному с точки зрения ритуала ответу и личному бесстрашию герой приобщается к миру, в котором сможет получить искомое.

Похожие сюжеты взаимодействия главного героя с представителями иных миров мы встречаем и в других историях: Садко, например, точно так же угощается в царстве Морского царя, а Бова-королевич гостит у заморских правителей.

Смерть героя в сказке может быть как предполагаемой (братья оставляют его в безвыходном положении, обрубая веревку как возможность вернуться, и сообщают о его гибели), так и вполне реальной (те же братья-попутчики зарубают его спящего). Возрождение всегда связано с вмешательством высших сил, у которых Иван успел заслужить доверие или над которыми получил власть: они вытаскивают его из ловушки или оживляют при помощи мертвой и живой воды. Возрождением не только буквальным, физическим, но и социальным герой в большинстве случаев обязан своей невесте, спасенной им, верной и раскрывающей правду всему честному народу и царю-батюшке.

Так или иначе процесс инициации (испытания – умирание – возрождение) оказывается пройден до конца и заслуживает награды. Старшие же братья или иные соперники, «счастливо» избежавшие всех неприятностей, инициированными считаться не могут и вынуждены уступить свое место младшему.

Подтверждением победы «Иванов-царевичей» служат добытые ими трофеи (жена-царевна, несметные богатства, чудесное оружие, власть). Однако есть ряд сказок, где мужской персонаж и сам оказывается таким трофеем (правда, имени Иван он в таком случае не носит).

Речь о сюжетах, в которых роль спасителя достается героине, а роль пропавшей Василисы принимает на себя Финист – Ясный сокол или зачарованный царевич. В. Я. Пропп в «Русской сказке» относит такие сюжеты к «женским», учитывая центральное действующее лицо.

В сказках такого типа обращает на себя внимание тот факт, что герой-жених всегда является иномирным персонажем («Раненый и оскорбленный Финист улетает в далекое… царство, в свой мир»). Путь героини в это царство невозможен без волшебных помощников (например, трех старушек-ведуний, как в сказке «Финист – Ясный сокол»). Эти встречи, по мнению В. Я. Проппа, необходимы для выполнения «волшебной задачи», а по словам американского исследователя мифологии Дж. Кэмпбелла – означают трехступенчатую инициацию героини на пути к цели и возвращению в привычный мир вместе с чудесным суженым.

Ну а что же дурак, который «женился на царевне»? Этот архетипический персонаж современными исследователями еще называется иногда «инфантильным», особенность его заключается в том, что свой путь в сказочном сюжете он начинает с роли простака.

Его речи и поступки нарочито несуразны и нелогичны; он не склонен слишком утруждать себя (хотя в то же время готов пойти ночью на отцовскую могилу или в поле за символическое вознаграждение в виде куска пирога). Герой упрям, но при этом отзывчив, готов уступить просьбе слабого и обездоленного. Не «мудрствуя» и не демонстрируя своего превосходства, что свойственно разумным старшим братьям, он живет как бы по наитию, бесхитростно и в то же время смиренно. Примечательно, что, попав в сложную ситуацию, Иванушка даже не пытается решить ее своими силами, а со слезами идет к волшебному помощнику.

Русский этнограф С. В. Максимов, обращаясь к теме бродячих торговцев на Руси (офеней) и актеров-скоморохов, пишет: «Шутовство и дурачество – это прежде всего искусство перевоплощения. И если скоморох может перевоплощаться в любой образ, то он может “напускать морок” и управлять другими людьми»; это роднит дурака с волхвами, хранителями жреческих знаний. Неслучайно Иванушка-дурачок легче других находит общий язык и с животными, и с духами (водяными, лешими и прочими).

Таким образом, его особенность заключается в скрытом потенциале, который в ходе развития событий предстоит раскрыть. Волей обстоятельств из простака герой переходит на стадию искателя, а в финале достигает уровня мудреца.

Чтобы убедиться в скрытой мудрости дурака, достаточно вспомнить хитроумные задания, которые дают герою будущая невеста или царственный тесть. На уровне сюжета эти препятствия обычно объясняются нежеланием выдавать царскую дочь за «мужика». Сомнения сказочного монарха объяснимы: царевна может стать только женой достойнейшего кандидата. И Иванушка показывает себя таковым: он прям, храбр, сметлив и, главное, обладает тайными знаниями, иногда персонифицированными в лице волшебных помощников.

Образ Иванушки-дурачка близок образу Ивана-царевича: оба изначально находятся в незавидном положении, оба получают право бороться за свое счастье через испытания, оба буквально или символически погибают и возрождаются и, только став посвященными, счастливо завершают свой «сценарий успеха».

Кстати, как отмечает современный исследователь русской сказки В. Н. Люсин, слово «успех» связано со словами «поспеть», «успеть», «спелый». А значит, достичь успеха (а не просто воспользоваться удачным стечением обстоятельств, как братья-антагонисты) может лишь человек, добравшийся до «определенной… границы, после которой ему “разрешен” успех».

И вот героический дурак, уже добрый молодец, мудрец и триумфатор, женится на царевне и получает за ней в приданое свои полцарства. Повезло действительно обоим, и всё – по строгим законам фольклорной сказки!

Но характер главного героя сказки менялся с течением времени и изменением культурного контекста жизни. Устный формат передачи истории способствовал тому, что подобные трансформации проходили плавно, органично следуя за формированием народного идеала.

В архаических сюжетах идеальный герой-архетип должен был быть не сильным, добрым и честным, а житейски хитрым и обладающим тайными знаниями. На следующем этапе развития волшебной сказки на первый план выступили сила, отвага, важная роль была отведена антагонисту, оспаривающему права у главного персонажа.

Постепенно в образе героя нашли отражение такие черты, как бесстрашие, сила воли, справедливость, честность. Эти черты, испокон веку присущие действующим лицам фольклорных произведений как отражению народного сознания, и помогают сказочному герою с честью пройти все испытания и достичь своего успеха.

Ольга Юрченко