«Суеверие развода», написанной десятью годами позже, Г. К. Честертон исследует главный «строительный блок» общества – семью и то, что удерживает ее вместе; то, что скрепляет цивилизацию и без чего мы бы погрузились в хаос и варварство. В данной книге (которую Г. К. первоначально назвал просто «Что не так» и обнаружил, что его издатель предпочел добавить слова «с миром») немалое внимание уделяется силам, заинтересованным в разрушении семьи, которые он называет Хадж и Гадж, и тому, какую выгоду это им приносит. Это объяснение того, как развивался западный мир, радикально фокусируясь на индивидуализме за счет семьи и атомизации общества. Действительно, сегодня мы едва ли можем представить себе мир, в котором мать и отец НЕ работают на незнакомцев, более богатых, чем они, или НЕ посылают своих детей в государственное учреждение, где о них заботится государство, а не их собственные родители. Сегодня у нас есть немало готовых отговорок, почему мы это делаем, но мы не задумываемся о том, как вообще возникла эта ситуация, которой просто не было 150 лет назад, и кто извлекал из нее выгоду и поощрял такое положение дел, а также как это повлияло на способность людей сопротивляться тирании, проникающей в страны, которым удалось избавиться от нее в прошлом.

Адам Строк

Мое знакомство с творчеством Г. К. Честертона началось более десяти лет назад с цитат на уроках английского и вылилось в мой первый художественный опыт в переводе. Произведению уже более ста лет, браться за него было страшно, но, к моему удивлению и счастью, чтение и перевод стали работой не только для ума, но и для души. Я уверена, что при всей спорности и неоднозначности тем, поднятых Честертоном в этой книге, для нас, людей XXI века, они представляют ничуть не меньший, если даже не больший интерес. Мы смотрим на мироустройство другими глазами. Между нами и Честертоном – кровопролитный XX век: две мировые войны, создание и распад Советского Союза, нескончаемые конфликты, упадок религии. Ищут ли наши современники ответ на вопрос «что не так с миром»? Думаю, да. И эта книга для них. Конечно, история человечества показывает – дети всегда стремятся изменить мир отцов. Мы ведь и сами не замечаем, как клевещем на прошлое и всех, кто был до нас. Но даже нам, «опытным» и «умеющим правильно жить», стоит всерьез задуматься, «как должен быть устроен этот мир», и познакомиться с мыслями гениального британца Честертона на этот счет, а заодно, возможно, по-новому взглянуть на прошлое, будущее и вечное.

Дарья Полетаева

Посвящение

Посвящается

Ч. Ф. Г. Мастерману[3]

Дорогой Чарльз,

первоначально я назвал эту книгу «Что не так», и вы, с вашим язвительным нравом, были бы удовлетворены, если бы заметили множество повседневных недоразумений, возникших из-за такого названия. Не раз кроткие посетительницы удивленно округляли глаза, когда я между делом упоминал: «Все утро я провел по уши в „что не так“». А некий священнослужитель довольно резко развернулся на стуле, когда я сказал ему, что сбегаю наверх поколупаться в «что не так» и через минуту снова спущусь. В каком именно оккультном пороке они мысленно обвиняли меня, я не могу предположить, но знаю, в чем обвиняю себя: в том, что написал очень бесформенную и малопригодную книгу, совершенно недостойную того, чтобы быть посвященной вам. С точки зрения литературы эта книга, без сомнения, вышла совсем не так.

С моей стороны может показаться крайним нахальством представлять столь дикую композицию тому, кто написал два или три действительно впечатляющих видения движущихся миллионов жителей Англии. Вы – единственный из ныне живущих, кто может заставить карту Англии кишеть жизнью – самое жуткое и завидное достижение. Почему же я вздумал надоедать вам книгой, которая, даже если и достигнет своей цели (что чудовищно маловероятно), все равно рискует остаться лишь громогласной теорией?

Что ж, я делаю это отчасти потому, что думаю: вам, политикам, полезно проходить испытания неудобными идеалами; но в большей степени потому, что здесь вы обнаружите все наши споры, которых не могли выносить даже самые прекрасные и терпеливые дамы. И, возможно, вы согласитесь со мной, что нить товарищества и беседы надо беречь, потому что она так легка. Ее нужно считать священной, ее нельзя разрывать, потому что бессмысленно и пытаться вновь ее связывать. Именно потому, что спор бесполезен, люди (я имею в виду мужчин) должны принимать его всерьез, ибо когда же еще до наступления Страшного суда у нас снова возникнет такая восхитительная разница мнений? Но мое самое главное побуждение состоит в том, что существует не только товарищество, но и нечто совсем другое, называемое дружбой, – согласие под глубинным течением всех споров и нить, которая, дай Бог, никогда не порвется.

Всегда ваш

Г. К. Честертон

Часть первая

Неприкаянность человека

I. Медицинская ошибка

Книга современного социального исследователя имеет четко определенную форму. Она начинается, как правило, с анализа, статистики, демографических таблиц, данных о снижении преступности среди конгрегационалистов[4], росте истерии среди полицейских и прочих установленных фактов; она кончается главой, которая обычно называется «Способ лечения». Способ лечения никогда не удается найти, что практически полностью является заслугой этого точного, надежного научного метода: парадигма медицинского вопроса и ответа сама по себе – грубая ошибка; первая и главная ошибка социологии. Всегда говорят, что прежде надо установить болезнь, а затем искать лечение. Но в том и заключается суть и достоинство человека, что в социальных вопросах мы должны найти лекарство прежде, чем определим болезнь.

Эта ошибка – одна из множества, которые проистекают из современного помешательства на биологических и телесных метафорах. Удобно говорить о социальном организме, как удобно говорить о Британском Льве[5]. Но Британия – не организм и не лев. В тот момент, когда мы начинаем приписывать нации единство и простоту животного, мы начинаем мыслить дико. Каждый человек двуног, но двадцать человек – не сороконожка. Вот что приводит к ошеломительной абсурдности нескончаемых разговоров о «молодых нациях» и «вымирающих нациях», как будто у нации есть фиксированный физический предел существования. Так люди скажут, что у Испании начался старческий маразм; с тем же успехом можно сказать, что Испания теряет зубы. Или скажут, что Канаде следует в скором времени обзавестись своей литературой, и это все равно что сказать, что Канаде следует в скором времени отрастить усы. Нации состоят