к таким вещам. Беда в том, что мои глаза снова перескакивают на рисунки, и мои мысли возвращаются к той ночи, этим глазам в темноте, ощущению размера и силы.

Если то, что я видела, решит… удержать меня… я ничего не смогу с этим поделать.

Я просто должна буду делать, как мне скажут.

«Раздвинь ноги, Рэй. Сделай это сейчас, пока я тебя не заставил».

— У тебя больше не было проблем с… как его зовут? — Стефани цокает языком. — Майк?

— Нет, слава Богу. После того, что он пытался сделать на той вечеринке несколько недель назад, я не хочу быть рядом с ним.

По правде говоря, до этого я думала, что мы с Майком друзья. Он был мил со мной. Может быть, я думала, что он немного влюблен, но я никогда не думала, что он попытается прикоснуться ко мне вот так. Или, когда скажу «нет», он не придаст этому большое значение и попытается задрать мое платье против моей воли. Я этого не понимаю. С его внешностью и перспективами у него есть выбор девушек.

Что ему нужно от кого-то вроде меня?

После того, как это случилось, я убежала. Я хотела уйти. Я даже не знала, куда иду. Я думала, что еду домой, но оказалась на окраине города. И вот тогда я увидела, как двух людей разрывают на части…

На секунду я пытаюсь представить, что это Майк, которого я так много раз чувствовала, преследует меня, а не огромный зверь, которого я видела, убегая. Но почему-то знаю, что если бы это был он, это было бы отвратительно. Он будет казаться скользким и отталкивающим, а не сильным и безопасным.

Голос моей мамы вырывает меня из размышлений, и растущее чувство в глубине моего живота рассеивается.

— Рая! Семейное собрание!

Стефани смеется, подражая моей маме.

— Да, Рая! Семейное собрание!

— Не надо! — говорю я с тихим смешком. — Похоже, мне пора идти. Я перезвоню тебе позже?

— Конечно. Есть идеи, о чем семейное собрание?

Я пожимаю плечами.

— Понятия не имею. Потом расскажу.

Мы прощаемся, затем я кладу закладку обратно, не продвинувшись ни на одну страницу, и спускаюсь вниз. Последнее «семейное собрание» состоялось, когда мой папа попросил меня помочь с его рыболовным бизнесом, ведя книги. Я думаю, что они оба были удивлены, когда я ухватилась за эту возможность, тем более что он не предлагал мне платить. С тех пор он убедил одного из других рыбаков нанять меня, и это оплачивает часть моих юридических занятий, а небольшая сумма, которую я сэкономила, покрывает остальное. Некоторые другие проявили интерес, так что если это другая работа, я не жалуюсь, даже если это означает меньше времени на учебу.

— Что такое? — спрашиваю я, входя в гостиную.

Проходя мимо, я хватаю яблоко из миски у двери, мой аппетит сам по себе является ненасытным зверем. Раньше я ела много всякой всячины, но в последнее время стараюсь есть что-то более здоровое, когда могу.

— Садись, — говорит папа, и я колеблюсь, когда вижу выражение его лица.

Это невозможность трудоустройства.

Я откусываю яблоко, сидя, нуждаясь в отвлечении внимания. Выражение лица мамы, как обычно, непроницаемо, но она не улыбается. Мой разум мчится, пытаясь понять, о чем это может быть.

Они узнали о моем курсе права? Они собираются сказать мне, что это пустая трата времени и денег?

Папа делает вдох, прочищая горло. Что-то мне подсказывает, что это не семейное собрание, а скорее допрос.

— Что такое? — спрашиваю я, сдерживая желание защитить себя. Я пока не знаю в чем дело. Это может быть что угодно.

— Вы с Дэниелом Балауром хорошо ладите, не так ли?

На секунду меня бросает в дрожь. Дэниел сделал что-то не так или…

— Что случилось? — спрашиваю я, роняя яблоко на стол, когда мое сердце грохочет. — Что не так с Дэниелом?

— Ничего, — мой папа качает головой. — Ничего страшного, клянусь. Дело не в этом.

— А в чем? — я смотрю на него, но он не смотрит мне в глаза. Повернувшись, я смотрю на маму, но она отводит взгляд. — Почему вы оба ведете себя так странно?

Мой папа ничего не говорит. Его костяшки пальцев на столе белеют, когда он сжимает голое дерево. Мой желудок скручивается узлами.

— Мам, — говорю я, и она поворачивается, чтобы встретиться со мной взглядом. — Что такое?

— Тебе нравится Дэниел. Ты ему нравишься, — там нет вопросов и до сих пор нет ответов.

— Конечно. Я не знаю, как вы двое знаете кого-то вроде его отца, но я рада, что вы познакомили нас. Последние пару лет он был одним из моих лучших друзей, особенно после того, как Стефани уехала.

Она кивает.

— Это хорошо. А что, если это было больше, чем просто дружба?

— Больше, чем просто дружба? — я пожимаю плечами. — Что? Вы его усыновляете? Разве он не староват для этого?.. Я знаю, что хватаюсь за соломинку.

— Мы хотим, чтобы ты вышла за него замуж, — выпаливает папа, и я не могу сдержать смех, который вырывается из моего рта.

Это похоже на смех над моим другом, но бросьте… я и Дэниел? Женаты? Я не могу начать объяснять все причины, по которым этого не произойдет.

Не в последнюю очередь потому, что никто из них не знает, что он гей. Не мои родители и уж точно не его. И я не собираюсь его сдавать

— Да ладно, будьте серьезнее, — говорю я, вытирая слезы от смеха.

— Мы серьезно, — отвечает мама.

Ухмылка сползает с моего лица, когда они смотрят на меня. Мои мысли мгновенно перескакивают к той ночи, к зверю, которого я видела в темноте, к тому, что, как я представляла, он сделает со мной. Я качаю головой.

— Нет. Почему вы предлагаете это? Потому что у него есть деньги?

— Дело не в этом, — слишком быстро говорит мой папа. — Речь о будущем. Твоем и нашем. Мы хотим, чтобы ты сделала это.

— Ну, а я не хочу. И не буду. И у меня для вас новость, Дэниел тоже не согласится. Вы оба сошли с ума, если думаете…

— Дэниел сделает так, как скажет его отец, — вмешивается моя мама.

Я смотрю на нее, пытаясь понять, о чем она говорит, но это невозможно. Мои следующие слова запинаются, даже когда я их произношу:

— И почему Тревор Балаур посоветует своему единственному сыну жениться на девушке из другого конца города, чей отец владеет рыбацкой лодкой? Я уверена, что есть много наследниц, стоящих в очереди, чтобы заполучить Дэниела. Не то