Шрифт:
Закладка:
В то время как Окамото и сотни тысяч других американцев сражались и умирали в жестокой и кровопролитной войне за рубежом, сотни тысяч их сограждан выходили на улицы дома, чтобы выразить протест против этой войны. Как вспоминает активист антивоенного движения Билл Циммерман, «люди, поддерживавшие войну, любили говорить: «Моя страна права или нет... или лучше мертвая, чем красная». Нам эти слова казались безумными. Мы не хотим жить в стране, которую мы будем поддерживать независимо от того, правильная она или нет... Так началась эпоха, когда две группы американцев, обе считавшие, что действуют патриотично, вступили в войну друг с другом». В американском обществе разверзлась пропасть, и по обе стороны пропасти были сказаны — и сделаны — вещи, которые уже никогда не смогут быть не сказаны, не смогут быть исправлены. «Когда я вижу протестующих против войны... интеллектуально я, конечно, понимаю их право на свободу слова, — вспоминал советник армии Джеймс Уиллбэнкс, — но я скажу вам, что когда я вижу, как они размахивают флагами НЛФ — врага, с которым мне и моим друзьям пришлось сражаться, а некоторым из моих друзей пришлось умереть, — это не очень хорошо для меня».
Когда американцы говорят о войне во Вьетнаме, писал ученый и писатель Вьет Тхань Нгуен, слишком часто мы говорим только о себе. Мы были полны решимости не допустить такой ошибки. Как мы могли надеяться понять смысл этого бурного периода нашей истории, исследовать человечность и бесчеловечность всех сторон, не услышав непосредственно от наших союзников и наших врагов — вьетнамских солдат и мирных жителей, с которыми и против которых мы воевали? В течение нескольких лет мы ездили в Техас, Калифорнию и Вирджинию, чтобы познакомиться со многими американцами вьетнамского происхождения, которые приехали в США в качестве беженцев, пережив невообразимую потерю не только своих семей, друзей и товарищей, но и своей страны. Они честно говорили о промахах собственного правительства, делились своими сомнениями и опасениями по поводу того, стоила ли Республика Южный Вьетнам времен Нгуен Ван Тьеу и Нгуен Као Ки того, чтобы за нее бороться. «Тьеу и Ки были коррумпированы», — вспоминал уроженец Сайгона Фан Куанг Туе. «Они злоупотребляли своим положением. И они получали от Вьетнама больше, чем Вьетнам получал от них. Мы заплатили очень высокую цену за то, что у нас были такие лидеры, как Ки и Тьеу. И продолжаем платить».
Чтобы понять, чем была война для победителей, мы отправились во Вьетнам, пересекли всю страну, встречались и брали интервью у ветеранов и гражданских лиц. Мы с удивлением обнаружили, что война остается для них таким же тревожным и болезненным событием, как и для нас. На протяжении десятилетий они тоже избегали говорить о том, что произошло. Память о почти непостижимой цене, которую они заплатили «кровью и костями», была слишком тягостной. Но сейчас, когда их жизнь подходит к концу, они хотят, чтобы их семьи и весь мир узнали о том, что им пришлось пережить. «Война, в которой мы участвовали, — сказал нам генерал Ло Кхак Там, — была настолько ужасно жестокой, что у меня нет слов, чтобы описать ее. Я беспокоюсь, как мы сможем объяснить молодому поколению, какую цену заплатили их родители, дедушки и бабушки?» Для Бао Нинь, пехотинца северовьетнамской армии, ставшего после войны известным писателем, официальная пропаганда, прославляющая их великую и благородную победу, не имеет смысла: «Люди поют о победе, об освобождении», — сказал он нам. «Они ошибаются. Кто победил, а кто проиграл — это не вопрос. На войне никто не выигрывает и не проигрывает. Есть только разрушение. Только те, кто никогда не воевал, любят спорить о том, кто победил, а кто проиграл».
Зимой 2015 года, когда работа над проектом подходила к концу, мы пригласили Нгуен Нгока, восьмидесятипятилетнего ветерана армии Северного Вьетнама (ныне почитаемого ученого и преподавателя литературы), приехать из Дананга в Уолпол, штат Нью-Гэмпшир, где мы показали ему готовый монтаж фильма и попросили поделиться с нами своими мыслями о войне. Поразмыслив над увиденными на экране историями, он сказал, что настало время рассказать о них; по его словам, народ Вьетнама «начинает переосмысливать войну, задавать вопросы. Была ли война необходима для достижения справедливости? Была ли она правильной? Самое важное сейчас — найти в войне какой-то смысл, какие-то уроки для нашей жизни».
На войне нет единой правды, о чем на каждом шагу напоминает нам эта непростая история. Каждый из нас может видеть мир только таким, какой он есть, мы все в плену собственного опыта. Мы не ставили перед собой задачу ответить на все вопросы, заложенные в этой печальной главе истории. С открытым умом и открытым сердцем мы просто попытались выслушать смелые и честные свидетельства замечательной группы мужчин и женщин. Если нам и удалось найти какой-то смысл в этом разрушительном бедствии, то в немалой степени благодаря их великодушию, смирению и человечности, за что мы им глубоко признательны.
Кен Бернс и Линн Новик Уолпол, Нью-Гэмпшир
В горах: муссонный дождь обрушивается на бойцов второго батальона 173-й воздушно-десантной бригады США, когда они переходят вброд реку в районе Бен Кэт, 25 сентября 1965 года. Они прочесывали местность в течение двенадцати дней, не встречая неуловимого противника.
Раненый сержант-пулеметчик Джеремия Перди протягивает руку своему умирающему капитану во время ожесточенного боя за холм 484 к югу от демилитаризованной зоны в 1966 году
Южновьетнамский солдат сгоняет отца и сына, подозреваемых в лояльности к Вьетконгу, с рисового поля, на котором они прятались, дельта Меконга, 1962 г.
Строительные рабочие и участники антивоенной демонстрации борются за флаг во время демонстрации на Уолл-стрит в Манхэттене, 1970 г.
На мемориале ветеранов Вьетнама в Вашингтоне бывший
