Я с изумлением смотрел ей вслед, пытаясь сообразить, что такое нашло на эту особу. Нет, она, конечно, с той еще бусурью, но сейчас сама себя переплюнула. Ее поведение мало похоже на простую обиду. Ненавистью брызжет от девчонки. Ничем неприкрытой ненавистью. Брызжет так, что ядовитые капли на пол летят, как кислота прожигая его насквозь.

— Идиотство…– Пробормотал я, собираясь отправиться на поиски кого-то более адекватного, кто сможет сказать, где находится хозяин дома.

Мои цели оставались прежними. Разыскать полковника и поговорить. Ждать до вечера не хочу. Он может освободиться совсем поздно. Если, к примеру, Романовский в Особом отделе, могу и туда метнуться. Если на операции… Да по хрену. Меня уже подтягивали к полевой работе, когда им было нужно. А теперь нужно мне. Потерпят.

— Она права…– Раздался голос откуда-то сбоку. — К сожалению, права на сто процентов.

Я повернулся и сразу уткнулся взглядом в Ликвидатора. Он стоял в дверях, которые вели из гостиной к его рабочему кабинету, опираясь плечом о косяк. Очевидно, полковник не только что подошел. Наблюдал всю сцену с самого начала.

— Видишь ли, Антон…– Романовский тяжело вздохнул, не отрывая от меня взгляда. Лицо его выражало максимальную степень сочувствия. — Тебе пока сложно это принять, но поверь, псионики действительно зло. Я сильно рискую, делая ставку на одного из них. Тем более, а тебя. Просто понимаю, выбора нет. Вы множитесь, как тараканы. Неубиваемые тараканы. Одного прихлопнешь тапкой, а уже из-под мебели еще трое вылезло. Не работает больше та система борьбы с вами, которая существовала десятилетия. Поэтому, приходится искать новые пути, чтоб сохранить этот мир. Заметь, не уничтожить псиоников, а сохранить мир. Это важное уточнение. Не будь вы слишком опасны, вас никто бы и не трогал. Так что… Я готов рискнуть. В том числе, даже ценой сотрудничества с тебе подобными. Ценой сотрудничества с тобой. Просто… Если Корпорации осуществят свой план раньше, чем я добьюсь поставленных целей… Черт… Да это будет конец всему. Вот так скажу. Из двух зол надо выбирать меньшее. Власть всегда портит людей. Вот такая вот ерунда выходит…И Корпорации… Они уже не хотят довольствоваться тем, что имеют. Им надо больше. А псионики на службе — это самое мощное орудие для борьбы. Лучше уж я соберу команду, которая потрудится на благо Империи, чем бенефициары снова погрузят мир во тьму войны. Понимаешь?

Полковник замолчал, все так же пристально глядя мне в глаза. Я тоже не говорил ни слова. Просто…Может это слишком эгоистично, может слишком ужасно с точки зрения морали, но…Вот сейчас вообще срать на их гребаный мир. Меня интересует в гораздо большей степени, какого черта в Новом Питере, в Корпорации, объявилась моя мать. Ну, и, конечно, отец. Тут тоже хочется ясности. Потому что у меня в душе растет и крепнет уверенность, вся моя жизнь, все мои предыдущие годы, были одной огромной ложью. Ложью, которая имеет отвратительный душок тухлятины.

Потому что выходит, если мать так запросто явилась к бенефициару и потребовала встречи с ним, она точно имеет для этого либо возможности, либо права́. И тогда вопрос…Какого черта мы жили столько лет в нищете, если у нас такие люди в знакомцах? Ну, не совсем у нас, у матери, однако, неужели она не могла обратиться за помощью к Шереметеву раньше? Я не знаю, что именно связывает матушку с этим господином, но ведь что-то связывает.

Мне, кстати, достаточно тяжело было пройти мимо нее с видом, будто совсем не знаком с этой женщиной. Естественно, она на меня тоже не глянула. Перед ней ведь не сын был, а левый тип. Антон Лерманов. Но мне очень, просто до безумия хотелось подойти и спросить — а какого хрена происходит?

Однако я сдержался, сделал каменное лицо и почесал к выходу. Наследник за мной еле смог угнаться. Но зато однозначно поверил, я сильно опаздываю, раз несусь вперед, как на пожар.

Он из-за этого даже к дому Романовских гнал, проскакивая светофоры. Естественно, в ответ на столь вопиющее нарушение общественных правил никто даже не отреагировал. Видимо, система слежения, которой в столице полным-полно, реально знает, кому принадлежит тачка.

— Ты хотел поговорить? Идем. — Ликвидатор кивнул мне, а потом, развернувшись, направился в кабинет.

Запросто, будто не говорил только что об опасности существования псиоников и о планах бенефициаров на мировое господство. Как же надоели эти игры их… Уроды, блин… Не живётся спокойно.

Естественно, я пошел вслед за ним. Потому что желание выяснить интересные подробности о своей собственной жизни никуда не делось. И учитывая, что Романовский знает все, особенно о том, что связано с псиониками, особенно, так подозреваю, что связано со мной, он должен владеть и этой информацией. Той, которая мне сейчас нужна. Ну, и про отца. Если они вместе служили, значит, Романовский просто не может его не знать.

Полковник, кстати, выглядел уже гораздо лучше, чем в предыдущие дни. Можно сказать, даже бодрячком.

Правда, как только мы оказались в кабинете, он сразу уселся в кресло. И сделал это с весьма заметным облегчением.

— Говори. — Велел он, сразу переходя к делу. — Если можно, то коротко и самую суть. Я дома оказался чисто случайно, тебе повезло. Мне пора возвращаться в отдел.

— Видел мать. В Корпорации «Рубин». — Я тоже решил не ходить вокруг да около.

Вывалил новость и молча уставился на Ликвидатора. Сейчас очень важно, как он себя поведёт. Начнет ли врать.

— О-о-о-о-о…Тебя пригласили в святая святых…Молодец. Хорошо работаешь. Так понимаю, напротив фамилии Шереметова можно ставить галочку? — Ликвидатор улыбнулся.

Улыбка его была очень довольной. А вот я никакого повода для радости не видел.

— Вы меня слышите? Мать. Моя. В «Рубине». — Повторил медленно, с паузами, чтоб до полковника, наконец, дошел смысл сказанного.

— Я похож на кретина? — Спокойно поинтересовался Романовский. — Или на тугодума? Или на глухого калеку? Слышу прекрасно. Слова до меня тоже доходят нормально. Твоя мать явилась в Корпорацию. Ну? Вполне ожидаемо.

Я бестолково вылупился на Ликвидатора. Хлопал глазами, словно дурачок, честное слово. Просто чувствовал себя именно так сейчас. Дураком.

Ожидаемо? Он серьёзно? Несколько минут мы просто молча таращились друг на друга.

— Вы издеваетесь? — Наконец, спросил я. — Ожидаемо для кого? Если для меня, так ситуация — просто