псарне, чем на уроках этикета и званных обедах, приобщаясь к светской жизни. При жизни папы, маме приходилось с этим мириться, а когда он нас покинул, что-то менять во мне было уже поздно, и я стала той самой «паршивой овцой» в доме графини Уильямс. Мама не стала любить меня меньше, но отдавала себе отчет, что мои шансы выйти замуж держатся лишь на моей фамилии, приданном и внешних данных. Но и этого уже становится недостаточно.

Краем глаза заметила движение сбоку и тихий ропот гостей. Посмотрев внимательнее, заметила, как потенциальный герцог оставил женское общество и последовал на выход из зала. Вот только взгляд его был прикован ко мне, что лишало шанса на совпадение. Матушку я любила и опозорить семью громким скандалом не хотела, потому приняла решение избегать Фредерика, так как если он попытается еще раз распустить руки, я за себя не ручаюсь!

Едва сдержала ругательство, которым злоупотреблял батюшка, и ускорилась. Выбежав на улицу, я осмотрелась, но тут же оставила вариант скрыться в парке с живым лабиринтом. Потому бросилась в бок, в сторону хозяйственных построек, проклиная гравийные тропинки, каблуки и шляпку, которую меня заставила нацепить маман. За угол забежала в тот момент, как на крыльце показался сын герцога, и затаилась, злорадно наблюдая, как мужчина подался в сторону парка. Но улыбка быстро сошла с моего лица, стоило ему затормозить, нахмуриться и осмотреться по сторонам. Невероятным образом Фредерик остановил выбор на том же направлении, что выбрала и я, а после туда же и направился, широким, уверенным шагом.

Подавив панику, удивление и даже обиду за прозорливость некоторых, поторопилась скрыться с места, понимая, что иначе он быстро меня отыщет. Добежала до конюшни, но поняла, что это будет слишком очевидно, и пробежала дальше, в следующий крытый хлев, который, по иронии судьбы, оказался псарней. Собаки при моем появлении оживились, но короткая команда их усмирила, заставив перестать лаять, а я зашла за перегородку, не боясь испачкать платье.

– Могу чем-нибудь помочь, мисс? – услышала я рядом с собой и едва не закричала от неожиданности. Говорил незнакомец, одетый в простую, но чистую одежду, со стопкой потрепанных одеял в руках, которые, вероятно, предназначались в подстилки животным. Поняв, что передо мной рабочий, я немного успокоилась, но моментально напряглась, услышав приближающиеся шаги и шорох гравия.

Сделав большие глаза, я приложила палец к губам, призывая молчать, схватила мужчину за руку и дернула его в свое укрытие.

– Не выдавайте меня, – взмолилась я тихо в растерянное и даже изумленное лицо мужчины. Но быстро забыла про это, затаив дыхание, когда услышала приближение Брауна. Тот прогулялся по конюшне, что я видела в бреши между досками перегородки, разделяющей псарню с конюшней, почесал в затылке, после с задумчивым видом взглянул на псарню, приблизился, чем возбудил собак, и, окинув пространство взглядом, на мое счастье, заходить не стал. Ругнулся и спешно отправился дальше по тропе.

Лишь когда Браун младший удалился достаточно, перевела дух и поняла, что стою с незнакомцем непозволительно близко, все еще сжимая его локоть. Смутившись, виновато улыбнулась и отстранилась, осторожно выглядывая из своего укрытия.

– Прошу прощения, – нервно улыбнулась я. – Спасибо, что не выдали, – поблагодарила, только сейчас заметив, что мужчина довольно хорош собой, несмотря на взъерошенные волосы, простую, посеревшую рубаху, небрежно расстегнутую у шеи, потертые штаны и испачканные, поношенные сапоги.

– Рад услужить, мисс… – выразительно протянул он.

– О, можете обращаться ко мне по имени. Лика. Просто Лика, – улыбнулась я еще раз и осмотрелась. – Еще раз спасибо. Если Вы не против, я бы побыла здесь еще пару минут. Обещаю, что не стану мешать Вам продолжать работать.

Мужчина замер, выгнул бровь, а после странно усмехнулся и кивнул.

– Вы мне не мешаете, – отозвался мужчина несколько небрежно. – Собаки, к удивлению, реагируют на Вас спокойно. У Вас талант отдавать команды, – польстил мужчина, сгружая подстилки на ближайшую полку. – Я планировал пустить нескольких далматинцев в вольер на выгул. Очевидно, собак Вы боитесь меньше, чем местных аристократов, потому спрашивать о том, не испугают ли Вас псы, глупо, – весело заметил мужчина.

– Верно, – нервно улыбнулась я, все еще поглядывая по сторонам, опасаясь появления сына герцога.

– Простите за любопытство, но я не могу не спросить, – обратился ко мне мужчина, который так и не представился. – Это ведь был лорд Фредерик?

– Вы не ошиблись, – недовольно отозвалась я, переминаясь с ноги на ногу под изучающим взглядом.

– Почему же Вы от него убегали?

– Если я скажу, что у меня сработал рефлекс на преследование, поверите? – со смешком спросила я. – О причинах его преследования я уточнять не стала, ввиду активной попытки скрыться, – язвительно добавила.

Мужчина засмеялся, а я заинтересованно покосилась на него.

– Что Вас рассмешило?

– То, что мне не раз приходилось наблюдать за побегом прекрасных дам от господина Фредерика, но Вы, кажется, первая из них, кто задался целью именно скрыться, а не попасться.

– Я думала, цель побега всегда одна, – нахмурилась я.

– Тогда Вы, вероятно, не знакомы с искусством женского кокетства, – невежливо фыркнул мужчина, сосредоточившись на собаках, которые при его приближении радостно заволновались и затявкали. – Я думал, сегодня все незамужние аристократки собрались лишь для того, чтобы заполучить сына герцога себе в мужья. Что же Вы, в таком случае, делаете в псарне с обычным рабочим, вместо того, чтобы удачно «убегать» от лорда Брауна? – глумливо растянул он губы и выразительно приподнял брови, окинув меня слегка пренебрежительным взглядом, словно в моем лице видел всю алчную аристократию.

– Тогда Вы, вероятно, не знакомы с принципом договорных браков, – не упустила я возможности ответить мужчине той же монетой. – Не все девушки грезят замужеством, пусть, даже, с сыном герцога, – грустно усмехнулась я и с обидой отвернулась, готовая покинуть негостеприимную к аристократам псарню.

– Я не желал Вас обидеть, мисс, – донеслось мне в спину с некоторой задержкой. Но голос мужчины звучал искренне. – Мое имя Генри. Прошу простить,