— Леди Даркрайс, с вами все в порядке? — прошептала горничная, крадучись приближаясь ко мне.

Да что здесь происходит?!

Я лишь кивнула девушке и устало повалилась на подушки. Стоило бы попросить, чтобы она позвала еще кого-нибудь, но ни разговаривать, ни видеть кого-то не хотелось.

Уперлась взглядом в потолок, проследила вензельки и украшения на золотой люстре, и вдруг вспомнила. Граф Даркрайс — злодей из книги, которую я дочитала вчера вечером. Вернее, вечером перед тем, как в меня выстрелили. А леди Даркрайс… вспомнив ее историю, я ощутила, как по коже бегут мурашки. Она — его жена, подельница в темных интригах, которую антагонист не любил, но использовал в своих целях. Когда Даркрайс влюбился в главную героиню романа, он потребовал развод, но не смог добиться его от местных священников, и тогда убил супругу. Эта сцена показалась мне в романе самой жуткой: он занес над девушкой кинжал, а она лишь раскинула руки и улыбалась, когда лезвие пронзало ее горло.

Занимательная книжечка, хотя ее название почему-то упорно ускользает от памяти. Но причем здесь я?

— Какое сегодня число? — спросила я у девицы, которая так и стояла неподалеку от моей кровати, вытянувшись в струнку, как солдат.

— Тринадцатый день золотого солнца, года тысяча триста сорок восьмого от изгнания тьмы, — отчеканила незнакомка.

«Золотое солнце» — это название первого весеннего месяца в романе. Происходило оно, насколько я помню, от того, что именно этот месяц чаще всего оказывался наименее дождливым, и солнце казалось местным жителям особенно ярким после затяжной зимы. И все же — это какой-то розыгрыш?

— Мне нужно зеркало, — потребовала я.

Горничная — а если принять на веру то, что сейчас я второстепенная героиня романа, это именно она, — бросилась куда-то вправо и приволокла тяжелое стекло в серебряной оправе. Аккуратно водрузила его на кровать и поддерживала так, чтобы я могла себя увидеть. И я смотрела — долго, не в силах закрыть рот от удивления. А на меня в ответ пучила голубые глаза молоденькая девушка лет двадцати на вид. Ее медно-рыжие волосы мягкими волнами стелились по подушке и покрывалу. Тонковатые, но изящные губы едва заметно скривились от удивления, вздувались от тяжелого дыхания тонкие ноздри на длинноватом носу, под бледными острыми скулами лежали глубокие тени.

Не могу в это поверить. Нет, это точно не я! Даже в молодости на эту девицу совершенно не была похожа — красилась в черный, занималась спортом, и даже в лучшие годы я отличалась от незнакомки в зеркале так же, как атлетка от балерины. Конечно, в молодости я была очень привлекательной девушкой, но никогда не походила на тонкую эльфийку. Из общего у настоящей меня с отражением, пожалуй, только длинноватый нос и соколиный разлет густых бровей.

Но это же глупость! Невозможно!

Я ощупала лицо руками — гладкая кожа без единой морщинки, длинные пальцы с острыми костяшками, совсем без родинок — любая азиатка обзавидовалась бы. Потрогала волосы — густые, гладкие, блестящие. Сердце в груди забилось еще сильнее от паники, и вскоре я уже не могла смотреть не все, что меня окружает — зажмурилась и уткнулась лицом в подушку.

Нет, нет, нет… это глупость и сказки. Такое бывает только в фэнтезийных книгах, к которым я пристрастилась в последнее время. Много их прочитала и… точно! Наверное, я после ранения в коме или брежу, вот и снится мне всякая ерунда. Логично, ведь последней я читала именно книгу про Марию Лайтнер, за которой маниакально охотился Даркрайс. Я очень сочувствовала его жене — несчастной женщине, которая не сумела противостоять своим чувствам, вот и представляю себя теперь на ее месте.

Найдя всему объяснение, я немного расслабилась и хотела подняться с кровати, но усталость взяла свое и я снова провалилась в небытие.

На этот раз в сознание меня выдернул резкий мужской голос.

— Она до сих пор не пришла в себя? — мужчина говорил без тени беспокойства, но интонации звенели как сталь.

— Нет господин, вчера днем она очнулась. Спросила, какое число и потребовала зеркало, а после того, как увидела свое отражение, снова потеряла сознание, — отчиталась девушка — судя по голосу, та же, с которой я недавно беседовала.

— Хорошо. Когда проснется — сразу доложите мне, — отчеканил незнакомец.

Послышался мягкий стук шагов. Погодите-ка! Если девушка называет этого мужчину «господином», значит, скорее всего, это…

— Граф, постойте, — просипела я, еще не успев открыть глаза.

Звук шагов затих, затем медленно приблизился. К тому моменту, когда я сумела сфокусировать взгляд, передо мной уже стоял главный злодей романа — красавец-шатен со светло-голубыми, почти белыми глазами. Я вспомнила его лицо — видела, когда он нес меня от… моря? Судя по тому, что было описано в книге, его поместье находилось рядом с морем и непроходимым мрачным лесом.

Заметив на моем лице легкую растерянность, Даркрайс обернулся к горничной и приказал ей оставить нас наедине. Девица тут же выскользнула за дверь, а он, педантично поддернув брюки, сел на краешек моей кровати. Внимательно оглядел меня, будто выискивая признаки плохого самочувствия, и, очевидно, найдя их в глубоких тенях под глазами и нездоровой бледности, слегка нахмурился.

— Вы помните, что случилось на побережье? — тихо спросил он, при этом глубокая морщина меж нахмуренных бровей ни на мгновение не разгладилась.

Я лишь покачала головой.

— Помню только, как вы несли меня, завернутую в плащ. Как вы меня нашли? Что случилось?

Я старалась задавать вопросы так, чтобы не вызывать излишних подозрений. Раз уж забавная галлюцинация продолжается, почему бы не сыграть по новым правилам? В конце концов, это даже забавно и наверняка совсем скоро закончится.

— Слуги сказали мне, что вы отправились на прогулку по тропе, ведущей к побережью. Долго не возвращались, так что я пошел вас искать. И как ни странно, обнаружил свою дражайшую супругу, графиню Даркрайс, на камнях в нескольких метрах от берега. Без сознания, — губы графа на