Я принимал все меры, чтобы убедить французское и польское правительства в необходимости продолжения поляками борьбы или хотя бы затягивания намечавшихся мирных переговоров, с тем чтобы, воспользовавшись оттяжкой части красных войск на Польском фронте, пополнить и снабдить мои войска за счет огромной, захваченной поляками добычи, использовав как боеспособные части перешедших на сторону поляков и интернированных в Германии большевистских полков, так и захваченную победителями материальную часть. Из задержавшихся в Польше остатков отряда генерала Бредова{3}, отрядов Булак-Балаховича{4} и полковника Пермыкина{5} и русского населения вновь занятых поляками областей я предлагал сформировать в пределах Польши 3-ю Русскую армию. Я предлагал объединить командование польскими и русскими войсками в лице французского генерала, с тем чтобы при нем состояли представители наших и польских армий. Соответствующие переговоры велись как непосредственно мною с представителями польского и французского правительства в Крыму, так и моими представителями в Париже и Варшаве.

30 августа (12 сентября) Маклаков{6} телеграфировал: «Французское правительство и Фош принципиально сочувствуют Вашей постановке вопроса, но осуществление ее пойдет медленнее, чем нужно. Мешает, кроме сложности вопроса, каникулярное время и отсутствие Мильера-на, с которым можно сноситься только письмами. Сговор Ваш с поляками при участии Франции признается желательным, хотя, по мнению Министерства иностранных дел, приезд самого Главнокомандующего мог бы политически повредить. Из разговоров с Замойским убеждаюсь, что политическое соглашение с поляками возможно. Но разрешение осложняется и затягивается как желанием многих поляков заключить мир, так и вопросом материальной помощи для продолжения войны. Безучастное и даже враждебное отношение к этому прочих держав затрудняет быстрое решение. Необходима подготовительная работа. Фош принимает горячее участие, очень советует Вам не торопиться с наступлением, стараясь прочно организовать тыл. Соглашение с поляками, по моим разговорам, возможно, отложив вопрос об окончательных границах, но сейчас же согласившись на определенный способ мирного разрешения этого спора уже по восстановлении России, т. е. на арбитраж или плебисцит. Не знаю Ваших разговоров в Варшаве. Необходимо к приезду Мильерана приготовить не только условия, но и дипломатических и военных представителей для совещания здесь».

Через два дня генерал Миллер дополнительно телеграфировал: «Письмом 11-го сентября Мильерану маршал Фош поддерживает Ваши предположения, обусловливая осуществление их согласием Польши и присылкой польских уполномоченных в Париж, просит Мильерана поспешить разрешением, ввиду указанного Вами срока возможного приезда сюда. 14-го сентября 1920 года № 765. Миллер».

Одновременно начальник польской военной миссии уведомил меня, что польское правительство изъявило согласие на формирование Русской армии, численностью до 80 000 человек, в пределах Польши.

По моему поручению А. А. Нератов{7} телеграфировал Маклакову и Миллеру: «Только что получены сведения, что польское правительство изъявило готовность на формирование Русской армии в пределах Польши из военнопленных большевиков, в количестве 80 000 человек, причем указывается на то, что подобное формирование облегчило бы вопрос переброски и избавило от расходов по перевозки из Польши в Крым и дало бы выиграть время для разворачивания наших сил.

Главнокомандующий приветствует это решение при следующих условиях:

1. чтобы таковая армия была бы выдвинута на правый фланг польско-украинской группы армии, дабы при дальнейшем наступлении примкнуть к левому флангу наших армий;

2. армия должна быть названа 3-й Русской армией{8}. В настоящую минуту Русская армия в Крыму состоит из двух армий;

3. командный состав 3-й армии назначается Главнокомандующим генералом Врангелем;

4. 3-я армия должна находиться в оперативном подчинении главнокомандующему западным противобольшевистским фронтом впредь до установления непосредственной связи с южным фронтом, после чего она переходит в подчинение генералу Врангелю. Благоволите довести до сведения о сем французского правительства и командования».

Через несколько дней я телеграфировал генералу Миллеру: «Согласился на формирование в Польше Русской армии из военнопленных большевиков на условиях, что она выдвигается на правый фланг польской и украинской армий и называется 3-й Русской армией, командный состав назначается мною. До соединения с остальными русскими армиями подчиняется в оперативном отношении главнокомандующему западным противобольшевистским фронтом. В связи с выгодой дальнейших действий и обстановкой, возбудил вопрос объединении действий русских украинских и польских войск для обеспечения наибольшего успеха. Соглашение с украинской армией намечается, назрел вопрос объединения с Польшей. Русские войска в Северной Таврии, усиленные значительно и пополнившиеся кубанским десантом, готовы к действию в любом направлении. В случае объединения действий могу начать операцию на Правобережной Украине по овладению Херсонским и Николаевским районами с выходом в дальнейшем своим левым флангом на линию Черкассы, а центром и правым флангом на линию Мариуполь — Чаплино — Екатеринослав. Вам надлежит: 1) принять меры воздействия на поляков для борьбы с большевиками по формированию 3-й Русской армии на указанных условиях и выдвижении ее с украинцами на Черкассы для примыкания к левому флангу 2-й Русской армии{9}, в то время как маршальская армия правым флангом продвинется к Киеву и ограничивается в дальнейшем обороной Днепра и Припяти; 2) в случае намерения Польши заключить мир, всемерно затягивать переговоры с целью приковать силы красных на западе и создать выгодные условия для продвижения 3-й Русской армии к Черкассам; 3) при отрицательном решении вопроса о формировании 3-й Русской армии также при мире с большевиками принять все меры для скорейшей переброски в Крым всех русских надежных контингентов как из Польши, так и из соседних стран. В этом случае желательно посылать одетыми и с материальной частью. Севастополь, 5(18) сентября 1920 года № 0939/ос Врангель».

Польское правительство, казалось, охотно шло на наше предложение. Миллер телеграфировал: «Поляки согласились прислать своего военного представителя в Париж для обсуждения согласования военных действий. Генерал, посылаемый Вами, должен быть вполне посвящен в Ваши намерения, возможные планы, знаком с обстановкой и Вашими силами. 28-го сентября 1920 года № 1090 Миллер».

Для ускорения переговоров я решил командировать в Париж П. Б. Струве{10} и генерала Юзефовича{11}, коему я намечал поручить формирование русских частей в Польше. Временно до прибытия генерала Юзефовича это должен был делать генерал Махров{12}.

Струве и Юзефович должны были передать французскому правительству краткую записку за подписью моего помощника А. В. Кривошеина{13}, излагавшую французскому правительству мои предположения.

«С е к р е т н о

Помощник Главнокомандующего Вооруженными Силами на юге России.

15-го сентября 1920 г.

г. Севастополь.