Внезапно ее лицо сжалось от страха, и она начала задыхаться. Затем ее глаза закатились, и она потеряла сознание.

Через несколько секунд в отсек скорой помощи хлынули медсестры и врачи, которые начали ставить ей "код", вводить дыхательную трубку в дыхательные пути и колоть сильнодействующие препараты, пытаясь реанимировать ее из последних сил. Тем временем один из ординаторов начал делать компрессию грудной клетки на ее лежащем теле. Каждые пару минут все отходили назад, когда лечащий врач прикладывал к ее груди лепестки дефибрилляции, и ее тело дергалось от сильного удара электричества. Все было четко отлажено, они знали, что делать.

Я сжался в углу, стараясь не мешать, но резидент, делавший искусственное дыхание, поймал мой взгляд и сказал: "Эй, парень, не мог бы ты подойти сюда и облегчить мне состояние? Просто качай с той же силой и в том же ритме, что и я сейчас, хорошо?"

Поэтому я впервые в жизни начал делать компрессию кому-то, кто не был манекеном. Но ничего не помогло. Она умерла прямо на столе, когда я продолжал колотить ее по груди. Несколькими минутами ранее я спрашивал о ее семье. Медсестра натянула простыню на ее лицо, и все разбежались так же быстро, как и появились.

Для всех остальных в комнате это было не редкостью, но я был напуган и в ужасе. Что, черт возьми, только что произошло?

Я видел, как умирали многие другие пациенты, но смерть этой женщины преследовала меня долгие годы. Сейчас я подозреваю, что она умерла, скорее всего, от обширной тромбоэмболии легочной артерии, но я не перестаю задаваться вопросом: что с ней было на самом деле? Что происходило до того, как она попала в отделение скорой помощи? И могло ли все сложиться иначе, если бы у нее был лучший доступ к медицинской помощи? Можно ли было изменить ее печальную судьбу?

Позже, будучи хирургом в клинике Джона Хопкинса, я узнаю, что смерть бывает двух видов: быстрая и медленная. В Балтиморе на улицах царила быстрая смерть, которую настигали пистолеты, ножи и скоростные автомобили. Как бы извращенно это ни звучало, но насилие в городе было "особенностью" программы обучения. Хотя я выбрал Хопкинс из-за его превосходства в области хирургии рака печени и поджелудочной железы , тот факт, что в среднем в день здесь поступало более десяти случаев проникающих травм, в основном огнестрельных или ножевых ранений, означал, что у меня и моих коллег будет достаточно возможностей для развития хирургических навыков по восстановлению тел, которые слишком часто были молодыми, бедными, черными и мужскими.

Если травмы доминировали в ночное время, то наши дни принадлежали пациентам с сосудистыми заболеваниями, болезнями ЖКТ и особенно раком. Разница заключалась в том, что "раны" этих пациентов были вызваны медленно растущими, долго не обнаруживаемыми опухолями, и не все из них выживали - даже богатые, те, кто был на вершине мира. Раку все равно, насколько вы богаты. Или кто ваш хирург. Если он хочет найти способ убить вас, он найдет. В итоге эти медленные смерти стали беспокоить меня еще больше.

Но это не книга о смерти. Совсем наоборот, на самом деле.

-

Спустя более чем двадцать пять лет после того, как та женщина вошла в отделение скорой помощи, я все еще занимаюсь медициной, но совсем не так, как представлял себе. Я больше не провожу операции по удалению раковых опухолей или любые другие хирургические вмешательства. Если вы придете ко мне с сыпью или сломанной рукой, я, скорее всего, не смогу вам помочь.

Так что же мне делать?

Хороший вопрос. Если бы вы спросили меня об этом на вечеринке, я бы изо всех сил постарался уклониться от разговора. Или соврал бы и сказал, что я гонщик, которым я действительно хочу стать, когда вырасту. (План Б: пастух).

Как врач я уделяю особое внимание долголетию. Проблема в том, что я ненавижу слово "долголетие". Оно было безнадежно испорчено многовековым парадом шарлатанов и шарлатанок, утверждавших, что обладают секретным эликсиром для долгой жизни. Я не хочу ассоциироваться с этими людьми, и я не настолько высокомерен, чтобы думать, что у меня есть какой-то простой ответ на эту проблему, которая озадачивала человечество на протяжении тысячелетий. Если бы долголетие было простым, то, возможно, не было бы необходимости в этой книге.

Начну с того, чем долголетие не является. Долголетие - это не значит жить вечно. Или даже до 120 или 150 лет, что некоторые самопровозглашенные эксперты теперь регулярно обещают своим последователям. Если не произойдет какого-то значительного открытия, которое каким-то образом повернет вспять два миллиарда лет эволюционной истории и освободит нас от стрелы времени, все и вся, что живет сегодня, неизбежно умрет. Это улица с односторонним движением.

Долголетие также не означает, что мы просто отмечаем все новые и новые дни рождения, медленно угасая. Именно это произошло с незадачливым мифическим греком по имени Титонус, который попросил у богов вечной жизни. К его радости, боги исполнили его желание. Но поскольку он забыл попросить еще и вечную молодость, его тело продолжало разлагаться. Упс.

Большинство моих пациентов инстинктивно понимают это. Когда они впервые приходят ко мне на прием, то, как правило, настаивают на том, что не хотят жить дольше, если это означает затянуться в состоянии постоянно ухудшающегося здоровья. Многие из них видели, как их родители, бабушки и дедушки пережили такую судьбу, будучи еще живыми, но искалеченными физической слабостью или слабоумием. У них нет желания повторять страдания старших. Вот тут-то я их и останавливаю. Если ваши родители пережили мучительную старость или умерли раньше, чем должны были, это не значит, что вы должны поступать так же. Прошлое не должно диктовать будущее. Ваше долголетие более податливо, чем вы думаете.

В 1900 году средняя продолжительность жизни была где-то в районе пятидесяти лет, и большинство людей умирало от "быстрых" причин: несчастных случаев, травм и различных инфекционных заболеваний. С тех пор медленная смерть вытеснила быструю. Большинство людей, читающих эту книгу, могут рассчитывать умереть где-то в возрасте семидесяти-восьмидесяти лет, плюс-минус, и почти все - от "медленных" причин. Если предположить, что вы не занимаетесь сверхрискованным поведением, таким как прыжки с бейсджампера, гонки на мотоциклах или вождение автомобиля с использованием текстовых сообщений, то вероятность того, что вы умрете в результате одного из хронических заболеваний старения, которые я называю "четырьмя всадниками": болезни сердца, рак, нейродегенеративные заболевания или диабет 2-го типа и связанные с ним метаболические