и дальше буду отказываться от подобных предложений, то они скоро закончатся. Конечно, мне бы не хотелось участвовать в противозаконных вещах, но я хочу надеяться, что пострадают лишь те зазнавшиеся, против кого бессилен закон, а не обычные люди. В любом случае, я это постараюсь узнать и лишь после этого дам согласие.

Флориан был почти готов поклясться, что люди Евпла будут лишь на подстраховке и непосредственного участия ни в чём принимать не будут. Правда, и доля от этого будет значительно меньше, но молодой судовладелец решил не рисковать своими матросами и согласился такие условия. Тем более, что почти готов поклясться и поклялся – две большие разницы, как говорят в Херсонесе Таврическом. Флотилия отчалила через три седмицы, а сам парень остался в полисе, дабы создать видимость отплытия его кораблей по обычным торговым делам…

Июль и август – время самых жарких дней и почти полного отсутствия дождей в Антиохии. Евпл с Дарьей целыми днями пребывали в тени деревьев поблизости от фонтану, наблюдая как многочисленная детвора играла в воде чуть ли не часами. Молодые супруги и сами бы последовали за ними, но приличия надо соблюдать даже в собственном доме.

Подошёл привратник и доложил, что какие-то люди хотят видеть хозяина.

– Какие люди? – Евпл лениво обмахивался веером и ему совершенно не хотелось ни с кем встречаться.

– Просто люди, хозяин. Говорят, что прибыли из какого-то полиса далёкой восточной провинции и очень хотят с тобой повидаться.

– Хм… интересно, кто это? – парень был явно заинтригован. – Впусти их.

Привратник ушёл, а Евпл немного напряглся и это состояние передалось и Дарье. Вскоре за деревьями показались три фигуры.

– Эразм?! – удивлению не было предела. – Как ты здесь оказался?

– Сын мой! – развёл руки для объятий Альберус. – Наконец-то мы увиделись.

Мужчина имел довольно осунувшийся вид, и это было неудивительно, учитывая сколько ему пришлось пережить по пути в Антиохию, да и одежда его видала лучшие времена. Рядом с Эразмом стояла уставшая Ильва, придерживая одной рукой девочку лет пяти, а другой прижимая к груди маленького мальчика. Дарья встала и подошла к гостям. Муж ей много раз рассказывал о своём приёмном отце и его жене, и вот теперь они здесь, в её доме. Когда все перезнакомились и расселись в тени для обеда, Эразм стал рассказывать и глаза его заблестели:

– Я почти обезумел, когда нам рассказали о том, что ты исчез на одном из островов. Терис Ласкарис (ну ты же помнишь этого чиновника?) несколько раз приходил виниться, что не уследил и не уберёг тебя. Вместе с тобой пропало ещё несколько человек, и было высказано предположение о происках северян. А в прошлом году из Имперского банка пришёл человек и передал мне целую кучу золотых монет. Так мы поняли, что ты жив, хотя и находишься очень далеко. Через месяц или два на ониполе встретил я одного работорговца, передавшего мне весточку от тебя.

Эразм смахнул неожиданную слезинку от нахлынувших воспоминаний и продолжил:

– В Велгороде настали плохие времена. Купцов из Западных и Срединных провинций, приплывающих за мехами, с каждым годом становится всё меньше и меньше. Поговаривают, что в Британии начали массово разводить овец, а шерстяная одежда намного дешевле меховой, да и более удобна. Меха постепенно падают в цене и привлекательности не только для бедняков, но и в глазах богатых людей. Сам понимаешь, это большой урон для велгородской торговли.

Некоторые особо предприимчивые, всегда держащие нос по ветру, быстро смекнули чем всё это может грозить и, пока цены на недвижимость ещё держатся, продали дома, лавки, склады и уехали в другие важные для имперской торговли места. Вот и я, глядя на них, поговорил с женой и тоже решил продать дом, и добираться до тебя, раз ты написал, что будешь рад видеть нас.

– Дорога была очень тяжёлой, особенно для детей, – тихо добавила Ильва. – Если бы не наши особые возможности, то кто-нибудь из них вряд ли остался бы живым. Мы пристали к каравану Константина, того самого работорговца, и хорошо сделали, поскольку самостоятельно наверняка бы не добрались, а при расставании он рассказал как быстрее найти тебя в Антиохии.

– Хорошо то, что хорошо заканчивается, – согласился Евпл. – Будете жить здесь, ну а потом присмотрим для вас дом.

– Константин предупреждал, что здесь всё очень дорого, – обеспокоенно отозвалась Ильва, а Эразм лишь в подтверждении кивнул.

– Да, когда я приплыл сюда, то местные цены на разные товары меня неприятно удивили, – вспомнил Евпл. – Даже в богатых Срединных провинциях и Западном доминате было не так дорого. Но здесь можно и хорошо зарабатывать, иначе никто бы и не селился, а приезжает в Антиохию каждый месяц очень много людей со всей Империи. И это для нас особенно важно, поскольку, вы будете, наверняка, заниматься целительством.

Дарья предложила Ильве осмотреть комнаты, в которых их разместят и женщины уже было собрались отойти, как Евпл хлопнул себя ладонью по лбу.

– Тебе привет от Сигрид.

– Ты видел её? – Ильва даже села обратно.

– Не только видел, но и жил в твоём бывшем клане несколько месяцев, – криво улыбнулся Евпл. – Правда, это было относительно давно, на следующий год после моего отплытия из Велгорода, но я думаю, что она до сих пор неплохо поживает. Когда я покинул поселение, она собралась выходить замуж.

– Ты потом мне всё подробно поведаешь, – Ильва нашла силы подняться и удалилась в дом, где её уже ждала позванная Дарьей портниха.

– Теперь ты рассказывай, Евпл, о том, что на самом деле произошло за эти годы, – тоном, не терпящим отговорок, произнёс Эразм.

Отшучиваться парень не хотел и за пару часов пересказал приёмному отцу почти обо всём случившемся с ним за эти шесть лет. Альберус слушал и почти не перебивал, иногда хмурясь, а иногда задумчиво поглядывая на парня.

– Значит, мы всё делали неправильно? – сделал мужчина вывод, когда услышал пересказ разговора с магом-фэридуном.

– Получается, так. Но я думаю, что если бы мы сделали всё правильно, то не сидели бы здесь. Во всяком случае, целительством бы точно все не занимались.

– Думаю, ты прав. Боги нам дали шанс, и мы им воспользовались в меру своего разумения, – согласился Эразм. – Хотя теперь многое стало прояснилось, жаловаться было бы всё-равно неправильно.

Они немного