— Ну, в самом деле, у рокера должна быть музыка и муза! Ты бы видел себя, когда она тогда случайно забрела на наше выступление. Дружище, ты весь вспыхнул, как факел! Я чуть палочки не выронил от такого драйв… — Стас осекся на полуслове.

Они стояли на пересечении двух коридоров, когда слева до них донесся крик.

— Эй, а ну стоять! Вы чего тут лазите?!

Стас застыл как вкопанный.

— Ну что, пойдем здороваться с Левиком? — спросил Артем.

— Черт! Бежим, это — не Левик!

Оба знали, что, если их поймают, последствия могут быть самыми печальными. Глобальные корпорации подобные той, которая владеет этим зданием, были выше закона и могли сделать с ними что угодно. Стас рванул. А Артем стоял и медленно смотрел, как к ним бегут несколько человек. Как в замедленном кино. Он повернул голову вправо и увидел, что его спутника и след простыл. Сердце Артема бешено колотилось, и он рванул вперед. В глазах затуманилось, в ушах гудело. Сзади доносились крики и, как показалось ему, собачий лай. Он бежал что было сил, не оглядываясь. Поворот, еще один.

— АРТЕМ! — чей-то резкий оклик донесся до его ушей.

Артем обернулся назад, не останавливаясь, и… Нога не нашла опоры для следующего шага. Впереди была недостроенная секция этажа. Эдакий мост из балок от одной секции башни к другой. Балки были ниже уровня коридора и выше. Горизонтальные и вертикальные. Артем полетел вниз. Темная вспышка, и вот он лежит на спине на металлической красной балке. А под ним огромное пространство, и где-то внизу крохотный город. Исчезло время, исчезли ощущения. Он лежал и разглядывал балки над собой. Они пересекались под прямым углом, то тут, то там были пятна краски и ржавчины.

И тут он заметил что-то необычное. На этих балках будто бы вырастали белые шарообразные наросты среди куч веток, а сверху сквозь них бил ослепительно белый свет. Он моргнул и присмотрелся. Это были гнезда! И яйца! Белые в серую крапинку. Он моргнул еще раз и увидел сов. Это было множество огромных белых с серыми пятнами ушастых сов. Их «уши» казались ему грозными длинными бровями, направленными ото лба в стороны. Они летали, медленно показывались из-за балок и разглядывали Артема.

— Совы… — Пробормотал он еле слышно, не в силах пошевелиться.

Совы начали движение в ответ на появление чужака. Они перелетали с балки на балку, ухали, переглядывались и спускались все ниже и ниже к Артему.

— Да как же… Ведь… Стройка… Такие красивые… Погибнут… Надо спасти… Рассказать всем…

Это были последние слова перед тем, как огромная сова, летящая к нему, загородила весь свет, и все погрузилось в темноту.

Глава вторая

Артем очнулся от того, что в глаза ему светило утреннее солнце. «Да сколько же я проспал» — подумал он. Спина болела. В принципе, болело все тело, но он понимал, что, не смотря на затекшее ощущение, может шевелиться. Это было удивительно, что он упал на одну из редких балок, да еще при этом и выжил. Но Артему было не до удивлений. Он медленно перевернулся под собой на широкой балке и пополз в сторону обрыва коридора, на который можно было забраться.

Сейчас только одна мысль занимала его сознание — «Нужно добраться до твердой поверхности и предупредить всех строителей, что нужно спасти сов». Он полз и полз. Медленно, перебирая руками под балкой и отталкиваясь ногами, он добрался до выступа. Аккуратно балансируя, он встал и ухватился за него. Оттолкнулся ногами и вскарабкался на бетонную дорогу. Сознание как будто сжалось, он мало что помнил и понимал. В голове была только одна мысль: «Нужно спасти сов».

Он с трудом поднялся. Его скрутил резкий приступ тошноты. Артем оперся рукой о стену, и его стошнило. Какое-то время он стоял молча. Ветер свистел среди недостроенных конструкций. Придя в себя и собравшись с силами, он поплелся назад, в ту сторону, откуда прибежал. Зрение его было сужено, в ушах шумело, он почти ничего не соображал. «Там столько яиц, такие прекрасные птицы… Погибнут ведь при стройке. Надо их спасти». Он шел и шел, а пространство вокруг него постепенно становилось все обжитие и обжитие. Он сам не понял, как оказался в просторном светлом фойе, где бродили редкие люди. Через огромные витражные окна стреляли разноцветные лучи, редко стояла богатая мебель и разные предметы интерьера, пахло необычно. Он шел и не мог понять, что это за запахи, и на каком языке говорят люди, кучками стоявшие возле стен то тут, то там. Его даже не удивило то, что некоторые из этих людей были совсем не люди… Он, шатаясь, двинулся к ближайшей группе. Подойдя достаточно близко, он попытался заговорить:

— Извините… Можете, пожалуйста, выслушать?

Шесть пар глаз удивленно уставились на него. Он не понимал, перед кем стоит, зрение еще до конца не вернулось. Он мог улавливать лишь расплывчатые силуэты, одни из которых были уж очень высокие, но он не обращал на это внимание.

— Пожалуйста… Совы… Вы любите природу? — речь его была сбивчивой.

Компания, к которой он подошел, расступилась, и люди начали уходить от него, как от чумного.

Артем ничего не понимал. Он попытался подойти еще к нескольким группам, но с тем же результатом. И тут в одном из проходов он увидел что-то похожее на точку с кофе, какие бывают в торговых центрах. Он поплелся туда. Подойдя ближе, он увидел за стойкой молодую красивую девушку. Все по-прежнему было как в тумане. Силуэт расплывался, но сознание достраивало узнаваемый образ.

— Аня! Анечка! — прохрипел Артем, приближаясь.

— Добрый день, я представитель справочного отдела «ТэЭмДэЭм-индастрис», чем могу помочь?

Он приблизился вплотную и оперся на стойку.

— Аня, Анечка… Ты любишь природу? Помоги спасти… Совы, яйца… — речь его была спутанной, а фразы отрывистыми.

Лицо стоявшей за стойкой девушки резко исказилось гримасой испуга и удивления. Она сразу, видимо, действуя по инструкции, нажала тревожную кнопку, и завизжала сирена.

— Посторонний в здании! Служба охраны! Служба охраны! Код два-тэ! — прокричала она куда то себе в плечо.

— Анечка, милая, я, может, ранен, не знаю, насколько серьезно… Я давно хотел тебе сказать: я люблю тебя…

Он стоял, опираясь рукой на стойку. Его опять затошнило. Обрывочно возвращались воспоминания: их поход со Стасом, охрана. Он вспомнил, как побежал. Падение… «Черт, да как же я жив остался» — внутри промелькнул