Машина уже на полном ходу. Мне не убежать, не скрыться. Я просто сижу и смотрю на кисти его рук, выглядывающие из-под рукава кожанки. Смотрю на его пальцы, между которых зажата сигарета, на его идеальный профиль, во время того, как он поворачивается к приоткрытому окну и выдыхает в щелку дым. Он отравляет меня. Каждым вдохом своего аромата отравляет, каждой секундой пребывания здесь.

К глазам подкатывают слезы, внутри меня так много боли сейчас, что я не в силах это терпеть. Она накатывает неожиданно и резко, лавиной сбивая с ног. Я должна убежать, должна спрятаться — красной лампочкой в мозгу. Но я не могу перестать пялиться на него, вбирать его в себя, потому что несмотря ни на что, я дико скучаю.

— Слушай, может ты хотя бы курить не будешь, все-таки мы не одни, — хмурится девчонка на него.

Она уже не кажется мне такой милой, такой обаятельной. Кто она ему? Новая пассия? А как же Марго? Едкая, глупая мысль начинает грызть меня, когда я перевожу на нее взгляд. Чем она лучше меня? Что в ней такого, что делает его ближе…

В какой-то момент боли становится так много, я понимаю, что вот-вот и разрыдаюсь, как последняя тряпка. Схватив бумаги с сидения, дождавшись, когда девушка начнет тормозить на одном из перекрестков, хватаю свои вещи.

— Вот здесь высади меня. Я вспомнила, нужно было заскочить в магазин, — мой голос звучит отвратительно.

Лиза кивает, улыбнувшись, и в этот момент мою кожу покрывают колкие мурашки. Я еще не вижу его, чувствую. По венам протекает лава, когда я перевожу взгляд к зеркалу заднего вида. Его удивленные серые глаза. Они устремлены на меня. Он смотрит так пристально, ни на секунду их не сводит. А меня трясет. В какой-то момент боли так много, что я больше не могу ее держать в себе. Как только машина тормозит, и раздается щелчок разблокировки, я открываю дверцу и едва ли не вылетаю из салона.

Набираю воздух со свистом в легких, в глазах темно, улица кружится. Мне так плохо, так много всего сейчас внутри, я просто не могу больше терпеть… это уже слишком.

— Вика! — раздается его голос за спиной. Он разрядами проносится по венам, заставляя сердце гнать еще быстрей. Мои ноги врастают в асфальт, они вдруг наливаются свинцовой тяжестью. Я не могу уйти, но и не смотрю на него. Знаю, если увижу, дам слабину. Разрыдаюсь как слабачка, снова покажу ему свою боль, снова дам растоптать себя.

— Вик, подожди, — он догоняет меня. В один момент просто появляется пере домной, вырастает скалой огромной. И мне некуда деваться, я просто стою и задыхаюсь от боли, из последних сил сохраняя видимое равнодушие.

Он изменился. Чужой какой-то стал. Глаза холодные, нечитаемые. Не могу понять, что внутри него, только взгляд его болючий по фигуре скользит. Нагло, по собственнически, как тогда, как раньше. Кожанка на плечах, прическа новая — волосы стали короче, зачесаны назад.

Смотрю в глаза ему, а сама последнюю встречу вспоминаю. Словно в себя пытаюсь прийти, напоминая, как на самом деле обстоят дела. Он не любит тебя, Вика. Никогда не любил. Он играл. Эта правда все никак не уляжется во мне, все никак не принять мне ее… не хочу, больно, но уж лучше так, чем снова быть тряпкой под его ногами.

— Ты в порядке? — слетает с его губ хриплое. Чертов его голос, ну почему меня лихорадит от него?! А он такую чушь несет. Ей богу, неужели это то, что его волнует?

Его бровь изогнута, он подходит ко мне так близко, смотрит на меня как раньше. Воздуха в легких не хватает. Отворачиваюсь, потому что перед глазами уже плывет все от предательских слез.

Да какого черта?! Прикрываю глаза, начинаю смеяться. Горько, громко. И когда поворачиваюсь к нему снова, успеваю спрятать, затолкать поглубже свою боль. Сейчас в моем взгляде то, что я так пыталась взрастить за все бессонные слезные ночи этих месяцев.

— Да пошел те нахер, Илья. Мое благополучие — последнее, что должно волновать тебя, — я срываюсь по тротуару вперед. Я не хочу его видеть, не хочу слышать. Он настоящий урод!

— Эй, подожди, — он хватает меня за рукав, прижимает к себе. Он так близко, непростительно близко. Его запах, бл*ть, да это как удар под дых. Я вдыхаю армат его духов, я чувствую его касания, и подыхаю. Вот здесь посреди дня, на одной из центральных улиц своего города я нашла свою погибель.

— Что тебе нужно?

— Вик, давай поговорим…

Я смеюсь. Мне так горько.

— О Марго? Или о твоей новой сучке? — киваю в сторону красного жука. Девчонка во все глаза смотрит на нас через лобовое.

— Кто она тебе? Пассия? Или очередная серая мышь для игры?

— Прекрати, — рычит. — Все совсем не так, Вик, послушай…

— Ты такой урод, Илья! Отвали от меня, слышишь?! Отвали и больше никогда не появляйся в моей жизни! — рычу сквозь зубы и отталкиваю его. Я срываюсь на бег. На каблуках, с бумагами в руках и сумкой, с застланным пеленой взглядом я бегу пока мне не становится плохо. Пока не вижу здания своего офиса, а легкие не горят от нехватки кислорода. Открываю дверь и также, бегом залетаю на второй этаж. Я так спешу спрятаться здесь, в нашем офисе, я так спешу спрятаться от него… Но он все равно рядом. В моих легких, на моей коже, в моих глазах.