2

Алина пригубила вино, облизнулась. Украдкой глянула на сидящего слева Константина. Хмурится – такой серьезный, хоть «караул» кричи, – взбалтывает вино, быстро вращая бокал за ножку, поднимает до уровня глаз, наклоняет сначала вправо, потом влево, оценивает аромат, оценивает вкус, ставит бокал на стол и шариковой ручкой делает пометки в специальной брошюре. Это третье по счету винодельческое хозяйство, где они проводят дегустацию, и сама она уже не в состоянии отличить розовое вино от красного. Он же, как и другие мужчины, продолжает работать практически без перерыва – пробовать одно наименование за другим, обмениваться впечатлениями с коллегами, задавать вопросы производителям, – лишь изредка бросая взгляд на часы или делая глоток воды из стакана. Слегка длинноватый нос на худом загорелом лице придает ему скорбный, как у христианского мученика, вид. На висках поблескивают капельки пота. Когда же это закончится?

Заметив, что так же точно, как она наблюдает за Константином – исподтишка, – за ней самой наблюдает Ольга, Алина торопливо отвернулась. Ах, черт возьми! Неужели догадалась? Растроганный, понимающий, почти сочувственный взгляд умудренной жизненным опытом дамы. Ладно, ничего страшного. Скоро их всех погрузят в машины и повезут обедать в один из местных ресторанчиков. Ольга выпьет как следует, хорошенько закусит и за общим разговором забудет про этот досадный эпизод.

Внезапно она увидела, что все поднимаются со своих мест. Константин улыбается широко и открыто, пожимает руку подошедшему технологу, обменивается с ним визитками, энергично кивает… смеется, опять кивает… какой у него красивый смех, с ума сойти… поворачивается к Игорю, задает вопрос, выслушивает ответ… к ним присоединяются представитель АСК Аминдео[1] и переводчик.

Не глядя на них больше, Алина молча встает и, прихватив со спинки стула белую кожаную сумочку, решительно выходит из дегустационного зала на воздух. Уфф… жара такая, что первое побуждение – броситься обратно под крышу. Вместо этого она накидывает на голову палантин и устремляется к лестнице, спустившись по которой можно завернуть за угол и оказаться пусть не под кондиционером, но по крайней мере в тени.

– Сейчас поедем обедать, – говорит Ольга, догоняя ее уже на ступеньках и, видимо, пытаясь приободрить.

– Ммм… – неопределенно отзывается Алина.

Ей не хочется поддерживать разговор, и она благодарно улыбается Ростиславу, который присоединяется к ним, таща в каждой руке по два пакета с дарами виноделов. Между тем в багажнике «форда-гэлакси» уже громоздятся деревянные ящики и бумажные пакеты из предыдущих винодельческих хозяйств. Если так пойдет, очень скоро для перемещения всей команды из одного отеля в другой придется арендовать автобус.

Жарко. Вместо того, чтобы грузиться в авто и ехать в ресторан, трое дегустаторов, менеджер и специалист по логистике стоят на солнцепеке в окружении огнеупорных горластых греков и бурно обсуждают перспективы дальнейшего сотрудничества. Глядя на них, Алина впадает в то странное ментальное оцепенение, которое обычно сигнализирует о крайней степени физического изнеможения. Предметы материального мира вдруг резко надвигаются, обступают со всех сторон, демонстрируя свою вульгарную плотность, вызывающую, глумливую, непобедимую вещественность, рядом с которой не выживает никакая надежда. Взгляд не скользит по ним, а вязнет, залипает. Каждая поверхность непроницаема, каждая форма конкретна. Некуда бежать. Безнадега.

– Садитесь в машину, – сочувственно говорит Янис, распахивая перед ней дверцу. – Я включил кондиционер.

Благодарно кивнув, Алина ныряет в прохладную глубину салона, устраивается на сиденье. И оттуда ведет уже беспрепятственное наблюдение за высоким брюнетом в темно-синих джинсах и мятой белой рубашке, который стоит, слегка ссутулившись, наклонив голову набок, переводит взгляд с одного лица на другое, улыбается вежливо, время от времени одобрительно смеется, берет сигарету из протянутой Леонидасом пачки, благодарит коротким кивком… Ведь даже не красивый. Но почему так притягивает взгляд?

Наконец все рассаживаются по машинам. Десять минут езды – и вот он, ресторан. На этот раз им с Константином достались места друг против друга. Хорошо это или плохо? Теперь придется все время смотреть в тарелку, чтобы человек не поперхнулся от избытка внимания к своей персоне. Гостеприимные греки на правах принимающей стороны накрыли роскошный стол: салаты, морепродукты, мясные блюда, овощи, вина от последнего из производителей, которым сегодня был нанесен визит. И всего этого много, очень много.

– Алина, пожалуйста. – Никос подает ей стакан, где кубики льда плавают в мутной белой жидкости. Ободряюще улыбается. – Это узо, мадам. Греческий аперитив.

Никос из общины понтийских греков. Один из тех, кто родился и вырос в Абхазии, но в начале 90-х годов, когда начались грузино-абхазские войны, перебрался вместе с семьей в Македонию. Здесь он имеет свой скромный бизнес и время от времени подрабатывает в качестве переводчика.

– Узо? – в замешательстве переспрашивает Алина. – Это крепкое?

– Попробуй, – говорит Константин, жуя лист салата. – Тебе понравится.

Ольга тоже опасливо нюхает напиток, но пробовать не спешит. Смотрит вопросительно на Константина.

– Это что, водка?

– Ага. – Он делает хороший глоток и всем своим видом изображает экстаз. – Водка со вкусом зубной пасты.

Никос смеется, другие греки не понимают. Владелец расположенного неподалеку винного заводика, в прошлом вице-мэр города Науса, берет слово, и, пока все едят и слушают, поглядывая то на него, то на переводчика, то на содержимое тарелок, Алина решается наконец пригубить широко разрекламированный напиток. Ну точно – водка со вкусом зубной пасты! Между тем стакан Константина уже почти пуст. Вот как мужчины умудряются пить все, что им наливают, и при этом совершенно не пьянеть?

Из кухни, точно по волшебству, прибывают все новые и новые закуски, льется рекой белое вино.

– Вы совсем не едите, – укоризненно говорит Георгиос, организатор встречи, обращаясь к Алине.

Константин подкладывает ей на тарелку зажаренное щупальце осьминога и два половника салата из помидоров и огурцов.

– Кушай, дорогая. Ни один нормальный грек не успокоится, пока не накормит гостя до потери сознания.

Обеденный зал довольно просторный, но народу немного. Вся честная компания радостно гомонит за сдвинутыми столами, охотно делится впечатлениями о Македонии в целом и о ее виноделии в частности, многословно превозносит знаменитое греческое гостеприимство, словом, получает от обеда двести процентов удовольствия. Четыре часа дня, жара в самом разгаре. Интересно, работает кондиционер или нет? По идее должен, вроде приличное заведение, только почему обе створки входной двери распахнуты настежь?

Заметив, что она озирается по сторонам, Никос слегка наклонился в ее сторону.

– Все в порядке, Алина?

– Да, да… Немного душно. Пожалуй, я выйду на пять минут.

Надо ли говорить, что Ольга увязалась за ней. От всего съеденного и выпитого ее миловидное личико раскраснелось, глаза заблестели.

– Ну и как тебе Георгиос? По-моему, он сегодня в ударе.

– Что? – рассеянно переспросила