Шрифт:
Закладка:
Спохватившись, она отвечает на приветствие и направляется к багажнику, чтобы извлечь свой чемодан. Но с другой стороны уже стоит крепыш с явной примесью кавказской крови, кивает Норе, задает короткий вопрос Лере, выхватывает из багажника чемодан и устремляется с ним по выложенной фигурной плиткой дорожке, обрамленной цветущими кустами шиповника, к одноэтажному кирпичному зданию, белеющему штукатуркой среди древесных стволов. В полной растерянности Нора переводит взгляд обратно на Анатолия.
– Идем, – говорит Лера, кивком указывая на дорожку, по которой ушел чемодан. Реакции сестры ее, похоже, забавляют. – Толик загонит машину в гараж.
Но она все медлит, наблюдая за действиями неприветливого автослесаря. Ее охватывает предчувствие чего-то значительного, чего-то страшного… быть может, страшного именно своей значительностью? Гараж состоит из четырех боксов. Ворота всех, кроме последнего, открыты, и в первом можно видеть фургон вроде «газели», во втором – пустое место, предназначенное для «нивы», а в третьем…
…тогда это и случилось. Из третьего бокса вышел человек, который в тот момент ей даже не понравился, но которого – вот чего касалось ее предчувствие, – она запомнила – с первого взгляда поняла, что запомнит, – надолго. Возможно, навсегда.
2
Лежа в постели, она смотрит на темный прямоугольник окна в обрамлении веселеньких занавесочек – полевые цветы на бежевом поле, «крестьянский» стиль, – но видит не их, а лицо парня, который вышел из сумрака гаража на свет божий, привлеченный шумом двигателя и звуками голосов. Нору поразила хризолитовая зелень его глаз и алебастровая чистота кожи в сочетании с угольной чернотой волос. Если бы не высокий рост и худоба, показавшаяся ей чрезмерной, из него могла бы получиться шикарная девчонка.
Взмахом руки этот новый появившийся на сцене персонаж поприветствовал Леру и повернулся к Норе.
«Здравствуйте. – Когда он улыбнулся, стали видны не очень белые, но ровные и определенно здоровые зубы. – Вы, наверное, Элеонора?»
«Да. Называйте меня Нора, пожалуйста».
«Договорились, Нора. Я – Герман».
Голос у него был низкий и тихий, абсолютно не соответствующий женственной наружности. Вернее, не женственной, а… эльфийской, что ли. Да, она наконец поняла. Парень напоминал ей эльфа.
«Гера», – встрял завершивший водворение «нивы» в гараж Толик.
«Протестую! – тут же отреагировал эльф. – Гера – это Георгий, он же Гоша, он же Жора. Ну, или Герасим как вариант. А я…»
«…а ты Герман. – Толик вскинул грязные руки жестом „сдаюсь“. – Как первый инок и первый святой Соловецкой обители».
Они обменялись заговорщическими взглядами, после чего тезка Преподобного Германа вновь скрылся в третьем боксе гаража.
«Тоже из бывших?» – поинтересовалась Нора по дороге к Белому дому.
«Нет, – чуть помедлив, ответила Лера. – Друга привез. Мы давно знакомы. Впервые он появился здесь три года назад. Тоже с другом. Но того, к сожалению, спасти не удалось».
«Так он гей?»
«С чего ты взяла?» – ошарашенно уставилась на нее Лера.
«Тогда с другом, сейчас с другом…»
«О господи. – Лера покачала головой. – Люди дружат иногда. И однополые, и разнополые. Это нормально».
В молчании они дошли до Белого дома. Аркадий отлучился по делам, поэтому чаепитие прошло в непринужденной, домашней обстановке. Комната с окнами на восток Нору вполне устроила. И если бы не назойливые мысли о зеленоглазом тезке местного святого, то можно было бы сказать, что отпуск начался – лучше не придумаешь.
Белый дом с полным правом носит такое название. Во-первых, он действительно белый. Во-вторых, в нем обитают Президент и Первая Леди. Снаружи он представляет собой одноэтажную кирпичную постройку с террасой, мансардой, оштукатуренными стенами, черепичной кровлей и шестигранной в плане остекленной оранжереей, соединенной с кухней узким крытым переходом. Внутри, помимо кухни, имеются гостиная, две хозяйские спальни, две спальни для гостей вроде Норы, решивших злоупотребить терпением хозяев, санузел с ванной, а также кабинет, он же контора, с рабочим столом, сейфом, компьютером и другой порядком устаревшей оргтехникой, где непобедимый доктор Шадрин вершит свои великие дела.
Прочие постоянные или временные пациенты этой импровизированной клиники, члены этого беспокойного семейства, наемные работники, странствующие рыцари и заезжие гастролеры проживают в длинном двухэтажном корпусе, именуемом то Старым домом, то Бараком, то Казармой, в зависимости от настроения говорящего. За корпусом начинается хозяйственный двор с непременным складом, там же зеленеет сад и радует глаз геометрическим орнаментом грядок огород. Дальше стоит курятник, еще дальше – сарай для коз, и уж совсем на задворках, напротив въездных ворот – гаражи. С той стороны, с задворок, Нору и доставили на ферму.
Сна ни в одном глазу. Как всегда на новом месте. Знакомства, впечатления – их слишком много для одного дня. И еще эта тишина. Звенящая тишина ночного леса, от которой больно ушам. И запахи, запахи! И… всего не перечесть.
Надо признать, что место Аркадий выбрал (или оно его выбрало) на редкость удачное. Полностью соответствующее его целям и задачам. Еще дома, в Москве, ознакомившись с картой архипелага, Нора выяснила, что Новая Сосновка – это бывшее рыболовецкое поселение, ныне заброшенное, расположенное на одноименном мысу. Добраться до него очень и очень непросто, пожалуй, это одно из самых труднодоступных поселений на Большом Соловецком острове. Если ехать по маршруту «аэропорт поселка Соловецкий – Макарьевская пустынь (Ботанический сад) – гора Секирная – Савватиево – Новая Сосновка», нетрудно заметить, что все туристические тропы вместе с туристами заканчиваются возле Секирной горы, и дальше живые люди начинают встречаться только на подъезде к ферме доктора Шадрина, то есть, грубо говоря, еще километров пятнадцать на северо-восток.
После обеда, гуляя по территории в одиночестве – Лере понадобилось срочно обсудить что-то с Аркадием, – Нора восхищалась обилием цветов и трав. Она-то представляла Соловецкие острова как голые каменные глыбы посреди ледяного моря и вдруг оказалась в таком, поистине райском, уголке. И дело было не только в обилии растительности, но и в ее качестве, если можно так выразиться. В насыщенности, ароматности, шелковистости. Она узнала клевер, мятлик, иван-чай, медуницу, ромашку, колокольчик, лютик, незабудку, фиалку, львиный зев… Некоторые места, где не тусовалась буйная молодежь, например, пространство между Белым домом и забором, были укрыты сплошным цветочным ковром.
Тогда же, во время прогулки, она опять увидела
