Шрифт:
Закладка:
4
Утром, позавтракав, завязал я в поясной платок свой обед. Волоча за собой кленовую палку, пришел в загон. Прилег на камне.
Люди пригоняли своих овец и коз. Вот и она! Вскочил я, посмотрел на нее. Почувствовал, как лицо мое вспыхнуло. А она бросила прутик вслед своим овцам, повернулась и ушла. Даже не взглянула на меня.
Интересно, видела ли она вчера меня во сне? Может, она так быстро ушла потому, что застеснялась?
Братья, эта девушка постоянно стоит у меня перед глазами. И днем и ночью. Послал я к ней сватов. Ответила, что не выйдет за меня, потому что, мол, плешивый. О, силы небесные! И что с того, что плешивый? Разве все дело в волосах? Разве есть у волос разум, ведь растут они там, где им вздумается. У одного волосы густые, у другого – редкие. А у иных и вовсе не растут. Что, разве выращивать волосы сродни занятию хлебопашеством? Разве так можно судить о человеке? Если бы сказали люди: вот, он не посеял волос на голове, а если и посеял, то не ухаживал за ними, не поливал, и посевы его высохли. Если так, пусть тогда унижает меня. Пусть говорит, что Зиядулла-плешивый – мужчина бестолковый, что на голове своей размером с кулак волос не смог вырастить. Пусть скажет, что не выйдет из него хорошего мужа.
Все равно я не отступился от своего решения. Посылал сватов одного за другим. Просил передать, что немного погодя куплю коня и буду участвовать в улаке[1]. Поломалась Момосулув немного, а потом и согласилась.
Сыграли свадьбу. Она робкими шажками прошла за полог невесты. Я же мужественными шагами прошел за полог – женихом. Рассказал ей о том сновидении. Спросил:
– Тебе тоже снился такой сон?
– Снился, – ответила она. – Темно было. Не смогла опознать, кто это был.
– Это был я, – сказал, ударяя себя в грудь.
– Вот потому-то я и вышла за вас, – ответила она.
Ах-ха!
Братья, во сне Момосулув была утренней звездой Венерой, наяву была Луной, а в объятиях моих стала Солнцем!
5
Продав несколько овец, я завязал деньги в поясной платок и отправился в Обокли, взяв с собой искусного наездника Намаза. Обокли находится в Оккапчигае. Оккапчигай – это пустыня без конца и без края. Приехали мы сюда в поисках коня. Лошади есть и в других местах. Но лошади Обокли особенные.
Братья, у сурхандарьинцев так говорят: «Если берешь коня – бери из Обокли. Если берешь жену – бери из Иргали!»
Смысл этого изречения в том, что кони там – что твои сказочные дивы. Лошади нужен бескрайний простор. Лошадь не знает границ, не знает предела. Если и в суровые зимы лошади пасутся в степи, они становятся выносливыми, бока их лоснятся, а сами они широкогрудые и быстроногие.
В Обокли как раз и есть такие степи для лошадей.
А то, что в Пулхакиме называют Иргали, находится на ближнем берегу Байсуна. Девушки из Иргали крепкие, ядреные. Самая маленькая носит калоши шестого размера! Все они сильные, работящие. Захочешь обнять иргалинку – и не обхватишь! Сыновья, рожденные иргалинскими матерями, сродни самому Алпамышу. Недаром Алпамыш жил в этих краях!
Теперь ясно вам, о чем говорит народная молва?
Целых два дня выбирали мы коня. В степях Обокли коней полным-полно! Мчатся табунами, поднимая пыль. Каких только коней здесь нет! Жеребята-первогодки – сосунки, трехлетки – стригунки, четырехлетки – бегуны, зрелые – пятилетние кони. Кобылицы здесь с таким крупом, что юрту на нем можно поставить! А какие могучие жеребцы!
Поймали мы одного коня, связали ему передние копыта. Ударили кулаком промеж копыт. Кулак не прошел. Если бы прошел, конь был бы хорош. Отпустили. Еще одного осмотрели. Сгодился бы, если б не брюхо – в брюхе был он узок. И этого отпустили. Не тот!
Братья мои! Коня выбирай с брюхом быка, а быка – с брюхом коня!
Тот конь хорош, у которого задние бабки толщиной с детскую руку. Мы искали именно такого. Но он не попадался. Конь с широким крупом тоже хорош. Но и такой нам не попадался. Высматривая коней в табуне, приметили мы сивого коня. Отловили его. Осмотрели зубы. Хоть и было коню семь лет, но коренной зуб еще не вырос. Обычно он прорезается в пять. Выходит, и теперь не вырастет. Конь без коренного зуба приносит счастье!
Братья, пришелся мне этот конь по душе!
Отсчитал я три тысячи и сел на него. Подвел его к кузнице, что перед амбаром. Надел уздечку на морду сивого: привязал к нитке палочку и продел через ноздри. Когда он вертел головой, палочка врезалась в челюсть, и сивый переставал дергаться. Коня подковали. Дома, в дальнем углу двора, соорудили ясли. Там я привязал коня. Мать осталась недовольна.
– Машина разве не лучше лошади? – сказала она.
Братья мои! То, что называют машиной, ведь это железо! Нет у машины души! Железо без души не сможет ужиться с человеком. Это так, потому что нет у железа сердца! Лошадь же подходит человеку. Потому что у лошади есть душа и есть сердце!
Стал я ухаживать за своим сивым конем. Приучил к себе и к улаку. Мы с конем хорошо понимали друг друга. Как я его выхаживал и чему научил – не скажу. Сглазите!
6
Все стали глядеть на меня задрав нос. И на меня, и на моего коня. Смеялись, пальцем показывали. Я знал, что люди хотят мне сказать: «Эй, Зиядулла-плешивый! Кто ты такой? Кем ты себя возомнил? Сирота, да еще и плешивый, зачем тебе конь? Тебе и ишака за глаза хватит!»
Братья мои, так уж устроен человек! На каждый рот сита не наденешь. Если ты преуспеваешь – тебе завидуют; если нуждаешься в чем-то – никто не подаст. Ничего не поделаешь. Хочешь стать человеком – пропускай сплетни мимо ушей, но и не хлопай ими.
Братья мои! Сколько бы ни было достоинств у коня, но конь есть конь! Четвероногое животное! Хвостатая скотина!
Можно вывести коня в люди? Нельзя! Можно сделать из него человека? Нельзя! Воистину, четвероногая скотина должна еще дорасти до коня! И воспитать настоящего коня под силу не каждому.
В здоровом теле здоровый дух – это про меня! Вот потому-то я коня и приобрел! Ах-ха!
Сказитель исполняет дастан. Если запнулся – умолкает и, исправившись, поет дальше.
