Кровь таких любит. Опять же, у девушки-бабушки были моральные устои, ведь при такой рабской привязке я бы желал лишь уничтожить род рабовладельца. Она, скорее всего, тоже желала, но держала себя в руках и присматривалась ко мне. Поэтому я решил закинуть крючок, дать ей вариант выхода из ситуации, где было бы и освобождение от рабства, и возможность не ударить в грязь лицом, оставшись со мной.

— Агафья, я давным-давно не корвус. Но это не мешает мне видеть тип связи между нами, — маг между нами дёрнулся в попытке прийти в себя, но Тень молниеносно ударила двумя пальцами в точку на шее, после чего смертушник отключился. — Кровь не приемлет рабства, она за свободу выбора и несение полной ответственности за его последствия. Поэтому, для меня лично, эта привязка — пятно позора на родовой и личной чести. Решение войти в род должно быть добровольным. Поэтому я хочу тебя освободить.

Агафья вздёрнула бровь в немом изумлении.

— Так просто отпустишь? У тебя в роду всего два мага крови, и ты отпустишь одного? — она покачала головой недоверчиво. — Не верю. Зная ваш род, ты придумаешь какое-то такое условие, где я окажусь в ещё более худшей ситуации, чем сейчас.

— В чём-то ты права. Мне придётся объясняться с Комаро, но у меня есть для тебя предложение. Не условие! — я подчеркнул специально, — хочу предложить тебе ритуал братания. Он личный. Мы всегда сможем прийти друг другу на помощь, но он не обязывает к служению. Воспринимай его как пакт о ненападении и возможной защите, причём даже на законодательном уровне.

Не дожидаясь ответа, я начал проговаривать в произвольной форме слова освобождения от клятвы служения и подчинения. Кровная связь стала мутнеть, истончаться и, наконец, исчезла.

Агафья смотрела на меня огромными глазищами, испуганными и недоверчивыми. По щекам её струились слезы.

Ты свободна, словно птица в небесах.

Ты свободна, позабудь, что значит страх!

Ты свободна с диким ветром наравне!

Ты свободна наяву, а не во сне!

Я тихо пропел слегка переиначенные слова одной старой хорошей песни и с улыбкой смотрел на баронессу. Эх, да простят меня Кровь и Комаро, но надо было ковать железо, пока горячо.

— Я, барон Михаил Юрьевич Комарин, клянусь быть верным братом, защитником и боевым товарищем баронессы Агафьи Петровны Комариной, в девичестве… Я сделал паузу, давая возможность Агафье самой произнести свою фамилию.

— Клещевой, — просипела магичка сквозь слёзы и по-детски хлюпнула носом.

—…Клещевой, — повторил я вслед за баронессой, — и призываю в свидетели клятвы тотем рода Комариных и Великую Кровь.

Одним из ножей мага смерти я полоснул ладонь левой руки и протянул её баронессе.

Кажется, у той рухнули все шаблоны. Сейчас она была похожа больше на девочку-подростка, чем на многоопытную магичку, Тень или кем там она ещё была в своей жизни. Испуганный ребёнок, который не понимает, что происходит. Но момент ступора прошёл. Слёзы высохли, а в глазах Агафьи загорелась решимость. Она взяла из моих рук нож, полоснув себе ладонь, и накрыла мою руку своей. Кровь смешалась.

— Я, баронесса Агафья Петровна Комарина, в девичестве Клещева, клянусь быть верной сестрой, защитником и боевым товарищем барона Михаила Юрьевича Комарина. Я призываю в свидетели клятвы тотем рода Клещевых и Великую Кровь.

Наши ладони засветились багровым светом, и мы вместе через новую связь услышали благословения тотемов:

— Клятву признаю! — спокойное и благожелательное от Комаро.

— Клятву признаю! — немного удивлённое от Клеща.

Раны затянулись, как и не бывало. Мы, наконец, обратили внимание, как на нас все смотрели. При этом Тильда держала на плече Подорожникова в отключке.

Заметив мой удивленный взгляд, справедливо возмутилась:

— Что? Они все слуги рода, под клятвой! А этому рано ещё знать подробности твоей запутанной биографии!

Кланники хохотнули, даже Агафья улыбнулась.

— Тиль, я тебя обожаю, — заслуженно похвалил подругу, которая уберегла меня от длительных и несвоевременных объяснений. А догадки могут оставаться догадками очень долго.

— Я знаю, — послала мне воздушный поцелуй подруга, — если вы с бабулей закончили свои разборки, то давай сюда мой подарок, и я пошла домой.

— Лет пять тебе хватит?

— Семь лучше, — подумав, скорректировала сроки моя красотка, — его же ещё подлечить надо, чтоб не помер в процессе! Ну и заодно посмотрю, как там наши ребятки, продолжают резвиться или подзатихли.

Я обнял подругу, шепнув ей на ушко:

— Я всё ещё помню про сюрприз. Вернёшься, получишь.

— Придумай что-то покруче, я же тебе мага смерти на блюдечке с голубой каёмочкой принесу! А не то возьму натурой!

Тильда хихикнула, аккуратно приложив Подорожникова к сосне. Затем так же играючи подхватила мага смерти на плечо.

— Мальчики, только давайте в этот раз без пышных проводов. Мне в прошлый раз не понравилось!

Кровники смотрели на Тильду недоумённо, ведь они сегодня впервые встретились. Пришлось внести ясность.

— Оружие и заклинания не применять, чтобы вы сейчас не увидели. Это свои.

Дождавшись кивков от воинов, Тильда начала меняться. Очертания человеческого тела растворялись, бледнели и, в конце концов, исчезли. Огромная тень вдруг закрыла солнце, словно набежали низкие грозовые тучи. Деревья трещали и скрипели. Все задрали головы вверх, пытаясь рассмотреть угрозу. А по верхушкам вековых сосен, цепляясь за них щупальцами, плыла моя фиолетовая девочка.

— Спаси нас всех Подорожник, — послышалась молитва от Бориса Сергеевича. — Это же седьмой уровень. Нам всем конец.

— Это не по наши души, — попытался успокоить я лекаря, но того уже предусмотрительно вырубила Агафья.

— У вас схожий стиль решения проблем с Тильдой, — хохотнул я, благодарно кивнув и получив ответный кивок.

Через несколько минут осьминог удалился от нас в сторону болота для перехода в наш мир. Солнце снова светило, и лишь несколько обломанных еловых ветвей напоминали, что над нами прошлась огромная и смертельно опасная тварь изнанки.

Кровники взирали на меня с неменьшим изумлением. Пришлось объяснить по кровной связи:

— Это мой питомец и боевая подруга по совместительству. Вас она не тронет, пока не обидите. Проверять обидчивость не рекомендую. Дней через семь она вернётся, поэтому огонь не открывать, а наоборот оказать любое содействие.

Паук заторможенно кивнул и принялся раздавать приказы. Необходимо было перенести гражданских и курсантов обратно.

— Михаил Юрьевич, у нас со свитками проблема. Как решать будем? — Паук вопросительно взирал на меня и ждал дальнейших указаний.

— Берёте запасы еды и переноситесь на остров. Я к вечеру вернусь со свитками.

— Так точно! Будет сделано.

Баронесса следила за нашим общением с нескрываемым интересом.

— Тебе помощь нужна будет в ближайшее время?

— Только если ты готова удушить одну весьма зловредную крысу, повадившуюся гадить у нас дома.

— Я-то могу, но много ли чести за юбкой прятаться? — вопрос был из разряда риторических, — отрадно слышать, что ты определил виновника всех бед, но справедливости ради, раньше Крысин и не прокалывался так, как с тобой. Расслабился дурень, решил, что после старого барона уже и некому будет его крови попить, да просчитался. Он же на первый заход даже племянника своего прислал, представляешь? — возмущению Агафьи не было предела. Такая вопиющая безалаберность. А я знатно подвис.

— Твою же мать! — в мыслях же были менее цензурные высказывания. Как я раньше не догадался⁉ Ведь один из покушенцев кричал что-то про комаров и про крысу тогда на болоте, но я ничего не понял. Думал, это просто фигура речи, сдохнешь как крыса… Наложился эффект от переноса, новый незнакомый мир и абсолютное непонимание местного уклада. Сука!

Мои терзания не остались незамеченными.

— Да ладно тебе убиваться, вон, у Орлова вообще десять лет под носом предатель и убийца сидел, и ничего, совестью помучался, материалы в папочку собрал и ждёт, пока ты Крысина за хвост подвесишь, — теперь уже пришла моя очередь удивляться. Агафья только криво ухмыльнулась, — министр — не дурак, просто гораздо сильнее в военном деле,