Шрифт:
Закладка:
– Очень мило, – выдавила я.
Мелинда отвела от лица цветок.
– В лесу очень влажно, но вы не расстраивайтесь. В доме всегда лёгкий сквознячок.
Я замедлила шаг, чтобы отдышаться, чувствуя жаркие солнечные лучи, пробивавшиеся через прорези в гигантских веерах над головой. Воздух звенел от тысяч птичьих голосов, хотя я не видела ни одной птицы. Интересно, они все такие же белые, как здешние цветы? Несмотря на их красоту, мне не терпелось поскорее попасть в дом, где обещанный сквозняк выдует наконец из лёгких этот цветочный дух.
Впереди Мелинда, Дэвид и мама уже поднимались по каменной лестнице, но я не чувствовала в себе достаточно сил на такой подъём. Лицо горело и мёрзло одновременно, а перед глазами плясали чёрные точки. Я наклонилась, опираясь руками на колени. Если уж я смогла научиться не дышать в течение семи минут, я могу научиться не кашлять. Я могу научиться снова быть здоровой. Это лишь вопрос контроля. Победа духа над плотью. Постепенно желание очистить лёгкие отступило, я выпрямилась и прислонилась спиной к толстому стволу старого дерева.
Закрыв глаза, я сосредоточилась на дыхании и стала мерно дышать, стараясь успокоиться. Я потянулась к внутреннему центру, к точке тишины, но, как и всегда в последнее время, только разбудила память о катастрофе. На меня налетел рой тревожных мыслей, жаливших напоминаниями о том, что я теперь другая. Что я стала другой, хотя до сих пор и не имею понятия, что со мною случилось, пока я оставалась мёртвой.
Что-то вырвало меня из задумчивости, вернув в наполненный цветами лес. Я поняла, что здесь стало слишком тихо. Даже птицы замолчали. Не было слышно гуденья насекомых. И тут за спиной у меня раздался шелест, и детский смех взорвался, как будто открыли музыкальную шкатулку.
– Кто здесь? – окликнула я.
Волоски на шее поднялись, как будто под чьим-то взглядом: но если за мной кто-то следил, он легко мог укрываться в этом хаотичном сплетении растений. То есть стоять буквально на расстоянии вытянутой руки – и я всё равно никого не увижу.
– Эй! – повторила я. – Кто здесь?
И снова зазвучал этот смех, тонкий и какой-то визгливый, совершенно не похожий на птичью трель. Это смеялся человек.
Листья вдруг зашелестели, и я отпрянула от чёрного кота, выскочившего из-под покрытого белыми цветами куста. Он задел мою ногу и понёсся вверх по лестнице, а у меня так перехватило дыхание, что пришлось снова нагнуться, опираясь на колени.
– Кайло, негодник! Ты опять удрал? – голос Мелинды пробился через призрачную неподвижность леса. Мало-помалу паника отступила, хотя кожу на затылке по-прежнему покалывало. Но смеялся явно не кот. Я была уверена, что это был детский смех.
– Кто здесь? – опять крикнула я.
Лес в ответ молчал.
Глава 3
Домик – если вы готовы назвать домиком несколько крытых тростником бунгало, связанных переходами, – располагался на плоском утёсе, обращённом к океану, на южной оконечности острова. Ближе к лесу был устроен бассейн в окружении шезлонгов и растений в кадках, ещё более редких, чем те, что росли в джунглях. И все они тоже были усыпаны белыми цветами.
Дэвид сам был владельцем сети дорогих отелей, и вместо того чтобы провести медовый месяц в одном из них, они с мамой решили отказаться от всего, что напоминало бы о настоящем отеле, – чтобы ему было легче отключиться от работы. Я толком не знала, как они вообще нашли этот остров, для этого явно необходимо было знать кого-то, кто уже успел здесь побывать.
Было довольно странно в один миг стать очень богатой. Я так и не привыкла ни к массивному, полному мрачного эха особняку, где мы теперь жили и где у Дэвида имелась коллекция шикарных винтажных авто, ни к его манере платить за что угодно, даже не спрашивая о цене. И в какой-то мере эта тропическая глушь, или оазис на острове – как вы его ни назовите, – внесла в мою жизнь свежую струю. Дэвид не был мне отцом, и я не хотела привыкать к избытку комфорта и роскоши в его далёком от реальности образе жизни. Я всего лишь брала его взаймы до тех пор, пока мне в следующем году не исполнится восемнадцать и я не начну самостоятельную жизнь. Что бы сейчас ни происходило – это лишь временное отступление от нормального существования.
Мои пальцы нащупали серебряный образок на цепочке на шее и пробежались по чертам святого Брендана. Я не религиозна, но это небесный покровитель моряков и ныряльщиков. И я носила его как талисман на удачу. Теперь он стал напоминанием о том, чего я не смогу больше делать. Врачи твёрдо заявили, что я не должна нырять до тех пор, пока лёгкие не восстановятся полностью, и что на это уйдут месяцы, а то и годы. А может, этого вообще не случится.
– Адди! – меня звала Мелинда с порога одного из бунгало. Внутри над морем из синей плитки гордо плыла высокая белоснежная кровать. Стеклянные двери с тюлевыми занавесками открывались на внутренний дворик на краю скалы с видом на океан.
– Твоя мама сказала, ты любишь синий. – Она поправила в вазе лилии величиной с мою голову. – Вот мы и решили, что это бунгало понравится тебе больше всего, но если захочешь, только скажи, и мы перенесём твои вещи, куда пожелаешь.
– Здесь замечательно. – Я скинула босоножки и с удовольствием почувствовала под ногами прохладный пол. – А у вас тоже есть свой дом?
– Мы живём на маяке, – улыбнулась в ответ Мелинда.
– Ух ты, потрясающе! – Никогда не думала, что такое возможно, но внезапно мне ужасно захотелось жить на маяке, чтобы кругом были лишь вода и небо.
– Нам нравится, – сказала она. – Приходи, когда захочешь, там прекрасный вид с самого верха.
Порыв ветра приподнял занавески. За распахнутой задней дверью бунгало зашелестела листва и закачались ветки кустов. У меня резко закололо в груди. Я поднесла руки ко рту, чтобы задушить приступ кашля, но не успела. На синей плитке появились алые капли. Мелинда снова возилась с цветами, и я наступила на пятно крови, чтобы она не увидела.
– А у вас есть… дети? – прохрипела я, вспомнив детский смех в лесу.
– Двое мальчишек. – Мелинда сорвала с лилии увядший лепесток и вздохнула. – Билли пятнадцать, и он сейчас принесёт сюда твои вещи. Ну а что
