— А гном побольше подрос, — внесла свою лепту в это научное исследование Марина.

— Пропорционально по всем раскидало? — предположила Яга.

— Скорее, непропорционально. Та оболочка, что была в локации, получила максимум, остальные, так сказать, поделили между собой второе место.

— Ты, Петечка, осторожнее бы с волшебными зельями… — обеспокоилась Ягуся. — Мало ли, вырастет чего…

Петьке хотелось поскорее перевести эту сомнительную тему, и он бодро предложил:

— Ну что, пошли?

— Куда? — хором удивились девчонки.

— Как — «куда»? К энтоженщинам этим. Пока их никто другой не переселил.

ОСТРОВА

Островами назвать этот набор крохотных клочочков суши даже язык не поворачивался. Неизвестно, каких размеров они были тридцать лет назад, но сейчас это были буквально пятачки метра по четыре в диаметре. И из каждого, как веник, торчали пальмы, тра́вы и прочая мелкая и средняя растительность. Ну и периодически высокие деревья типа эвкалиптов.

Ягуся распахнула дверь… за порогом которой неожиданно плескалось море. А вот подальше, метрах в пятидесяти, как раз торчала пипка крохотного островка — ближнего в цепочке таких же пипочек, расположенных почти ровным кругом.

— Стоп! — сказал Петька. — Все не выходим.

— Почему? — немножко обиделась Яга.

— Подумай, Янусь. Потом опять перекладину городить? А если сагрятся они? Я схожу, поговорю, а вы тут посидите. Можно даже ножки помочить, никаких ужасностей тут на мелководье нет.

— А-а. Ну, ладно. Но смотри, портал постепенно теряет стабильность, я примерно раз в полчаса перезагружать буду.

— Отлично. Ну, всё, девочки, я пошёл.

Он спрыгнул с порога, погрузившись в воду по пояс, и направился к берегу. Вокруг сновали мелкие пёстрые рыбёшки и прочая морская живность. До самого горизонта синел бесконечный и совершенно безмятежный океан.

Мда, неудивительно, что менеджеры сюда кое-когда заглядывают. Чтоб хоть кто-то вообще на эти островки налетел — это ж практически статистическая погрешность. Шанс один на миллион, что здесь произойдёт что-нибудь интересное.

Петька усмехнулся.

Кое-кто считает, что шанс один на миллион — как раз тот, который даёт стопроцентную гарантию результата.

Она, несомненно, была здесь. И она смотрела на него из зелёного пучка своего островка — неразличимая в лианах и зелени… И она была не очень рада тому, что он пришёл — тёмный амулет начал глухо подёргивать.

Та-ак.

Петька остановился метрах в пяти от линии прибоя — тут ему было едва ли по колено. Он чувствовал этот неприветливый, тяжёлый взгляд и раздумывал.

Почему он решил, что они радостно выскочат навстречу с караваями? Слишком часто слишком легко всё получалось. Расслабился. Обнаглел, можно сказать.

Ну и что делать? Если судить по Древоброду, пока он сам не захочет пошевелиться или заговорить, его от дерева было не отличить, как и остальных. Хотя… Что там он сам с собой рассуждал про плодоносящие па́ры?

Он подошёл ближе, стремясь разглядеть в сплетении ветвей нехарактерные для этих широт листья. Угроза как будто сгустилась и нависла над ним, хотя он по-прежнему не мог рассмотреть… О! Есть!

— Я видел твоего мужа, Рябина, хотя мне и не представилось случая спросить у него твоё имя.

Ощущение было такое, как будто где-то в тонком плане лопнула струна. Из гущи крупных тропических листьев выдвинулось крупное, узкое, покрытое красно-коричневой корой лицо — довольно гладкое, как и положено рябинам.

— Где он⁈ И кто ты?

— Меня зовут Тури, сын Они, — Петька решил придерживаться этой версии во всех фэнтези-локациях, чтобы не плодить сущности, — и у меня есть сведения о ваших мужьях, дамы. А также дело к Фимбретиль и остальным — интересное для вас предложение. Мне не хотелось бы произносить его множество раз, и поэтому, милая леди, у меня к вам вопрос — есть ли у вас какой-либо способ добраться до соседнего островка?

— Конечно, — рябина вышагнула из своей островной гущи, и сразу стало видно, что она гораздо более стройная и гибкая, чем её оставленный на границе Изенграда супруг. — Прошу следовать со мной, Тури, — она протянула ему свою крупную изящную руку, — можешь сесть, так дело пойдёт куда быстрее.

Петька с уважением посмотрел на древесную даму — вот уж кого не придётся учить хорошим манерам!

Похоже, что цепь островов изначально задумывалась как один большой подковообразный или вовсе кольцевидный остров, представляющий собой жерло давно угасшего вулкана. Рябина согнула вторую ладонь рупором и издала громкий трубный звук, в котором был голос дерева в бурю — гнущегося, но не ломающегося, и пошагала вперёд, к следующему острову, забирая слегка по дуге. Из прочих кущ тоже начали выбираться древо-дамы. Были они разнообразны, даже на взгляд издалека, и это внушало надежду, что для каждого энта найдётся подходящая пара. Петька думал, что они идут к какой-то из этих древесных женщин — старшей, по аналогии с Древобродом, но оказалось, что рядом с соседним островом имелась обширная отмель, на которой жёны энтов могли собраться с относительным комфортом.

Подобно энтам, они также переговаривались друг с другом, шелестя листьями и деревянно скрипя. Из группы энтовых жён… — да пусть просто энток! — выдвинулась одна и внимательно на него уставилась.

— Приветствую тебя, Фимбретиль, — слегка поклонился Петька. — Я слышал, что твой муж жив и иду навестить его…

Да, он крутил в голове так и эдак — по-всякому получается, что во временно́м потоке энток он встретил их прежде, чем их мужей. Это противоречило произошедшим событиям, но когда энты и энтки всё же воссоединятся, для древо-дам пройдёт почти пара месяцев, а для их потерянных супругов — едва ли неделя, так что надо было строить фразы соответственно, на случай, если они решат переговорить друг с другом и сверить версии.

— Однако, сразу хочу сказать, что положение их не столь радужно, как в прежние времена. Лес Фунгорн сильно потеснён степями и подданными Изенграда, которые сводят его для расчистки полей. Да и некоторые энты, отчаявшись вас найти, начали тихо древеснеть и всё реже отзываются на зов Древоброда. Некому стало пасти деревья… — энтки тревожно зашумели. — Вместе с тем, у меня к вам дело, которое, я надеюсь, поможет вам также поселиться поблизости от своих мужей и видеться хоть каждый день.

Он дождался, пока энтки закончат отчаянно скрипеть и продолжил:

— Итак, я пришёл предложить вам жизнь на земле, которая обширна и крайне нуждается в вашей помощи. Это огромные пространства, выжженные войной — и я хочу, чтобы поля и сады на них снова зацвели. Мне нужна помощь, чтобы научить новых жителей тех мест правильно обрабатывать почву, ибо они много лет провели в плену, и многое утратили из прежних своих умений. Ваша выгода в том, что помимо обширных владений я отдаю значительную часть своих земель под насаждение дремучего леса — и делать это будут ваши мужья. Они ждут лишь вашего решения, чтобы согласиться.

Нельзя сказать, чтобы древо-леди помчались в обетованную страну на встречу со своими муженьками сразу. Торопливость вообще, как видно, не была присуща этому племени. Они стонали, скрипели, трещали на свой древесный лад и активно работали листьями. В конце концов, они постановили, что кто-то из их рода будет дежурить на этом кольце островов до тех пор, пока хотя бы клочок земли виднеется из-под воды.

— Мы могли бы сменяться раз лет в десять, — проскрипела высокая Ель, переводя Петьке их коллективное решение, — это совсем небольшой срок для энта. Остальные готовы отправиться с тобой, господин Тури, как только ты представишь судно или хотя бы парус, с помощью которого мы могли бы плыть, сцепившись друг с другом.

Петька представил себе этот живой плот и впечатлился. Сколько инфарктов и помутнений рассудка можно обеспечить пиратам местных вод, если немного постараться!

— Дамы, не думаю, что это понадобится. Всё, что мне нужно — два высоких дерева, растущих друг от друга на таком расстоянии, чтобы каждая из вас могла между ними пройти. Желательно, чтобы эти деревья соприкасались в вышине ветвями, а с ветвей свисали длинные лианы, подобно пологу. Вы могли бы такое устроить?

Энтки переглянулись, пошелестели — болтливы они оказались куда более, чем энты-мужчины —