В е д у щ а я. Кстати, вчера было воскресенье. Ну-ка расскажите, чем вы вчера занимались?

К а т е л у ц а. Наша смена вчера работала.

Н у ц и к а. А я была на море с малышкой. С моей младшей сестрой. Мамуля меня предупреждала, чтобы я была осторожна, когда большие волны. Я думала, что волны будут с дом, что они накроют нас с головой и мы потонем. Помните, в песенке поется: «Э си ту н’экзистэ па…»{150}

К а т е л у ц а. Это Жо Дассен.

Н у ц и к а. Дассен очень грустный.

К а т е л у ц а. Демис Русис{151} еще грустнее.

Н у ц и к а. Все эти звезды, которые сейчас в моде, — все почему-то грустные… Даже Челентано. Помните его последнюю песню… Сейчас. Она у меня в голове вертится! Подождите… Такая длинная песня. Он там говорит и поет… поет и говорит. Сейчас вспомню… там-там-там-там! Там-там-там-там! Вообще-то он не такой уж грустный. Он даже ритмичный. Но все равно почему-то все эти звезды очень грустные.

К а т е л у ц а. Они грустные потому, что люди веселятся только во время отпуска…

В е д у щ а я. Девчата, мы говорили о море…

Н у ц и к а. Мне оно, честное слово, не показалось таким уж огромным. Разве это волны! Фу ты, ну ты! Волны по колено. Кто в таких волнах утонет?

К а т е л у ц а. Просто наша мамуля — трусиха!

Н у ц и к а. Мамуля ездила на море, еще когда была председательницей женсовета нашей деревни. Тогда их возили на экскурсию, но, видно, она все позабыла, потому, как это давно было.

В е д у щ а я. Как — давно?

Н у ц и к а. Да очень давно! Целых два года назад!

К а т е л у ц а. Теперь мамуля уже не работает в женсовете. Она на заводе «Электроника» в потенциометрии! Мы ее прозвали «челночница»…

Н у ц и к а. Она мотается в Бухарест и обратно каждый день.

В е д у щ а я. Это, наверно, тяжело?

Н у ц и к а. Чего тут тяжелого. Прямо скажем, всего-навсего каких-то тридцать три километра.

К а т е л у ц а. Тридцать три — туда!

Н у ц и к а. Тридцать три — обратно!

К а т е л у ц а. Прямо скажем, мы живем у вокзала, поезда подходят к самому крыльцу.

В е д у щ а я. Девчата, а когда же мама из дома выезжает?

Н у ц и к а. Кто?

В е д у щ а я. Мамуля.

Н у ц и к а. Выезжает… Думаю, что в пять, потому что на фабрике она должна быть к шести.

В е д у щ а я. Когда же она встает?

Н у ц и к а. Кто?

В е д у щ а я. Мамуля!

К а т е л у ц а. Встает она в четыре, ведь утром, прямо скажем, много всяких дел.

Н у ц и к а. Надо дать аш-два-о Жаклин — нашей буренке.

К а т е л у ц а. Обслужить семейство куриных…

Н у ц и к а. Кроме того, мы в Бухаресте комнату снимаем. Домой приезжаем только по субботам, так что с готовкой не поспеваем…

В е д у щ а я. А кто же готовит?

К а т е л у ц а. Как — кто?! Мамуля. Готовит дома и привозит нам в судках.

В е д у щ а я. А это не тяжело?

Н у ц и к а. А что тут тяжелого?! Мамуля любит готовить… Из Бухареста она возвращается часов в пять вечера. Летом в это время просто замечательно. (Мечтательно.) Ну, сперва пообедает… потом сходит за травой…

К а т е л у ц а. Прямо скажем, у нас без травы не проживешь.

Н у ц и к а. Ну, трава-то у нас рядом, рукой подать. Надо только железную дорогу перейти.

К а т е л у ц а. Ну, потом, конечно, надо немного поокучивать… У нас небольшой виноградничек.

Н у ц и к а. И кормовая свекла.

В е д у щ а я. И все это не тяжело?

Н у ц и к а. Нет, конечно. Кормовая свекла особой заботы не требует.

К а т е л у ц а. Еще утки…

Н у ц и к а. А уж утки-то — совсем простое дело.

К а т е л у ц а. Утки утром уходят, вечером приходят.

Н у ц и к а. И потом, за утками, прямо скажем, бабуся немного присматривает.

К а т е л у ц а. Присматривать-то присматривает, да в прошлом году из-за этого присмотра шесть уток и одного селезня скорый раздавил, прямо как в песне. Ей-богу, прямо как в песне…

Н у ц и к а. Правда, бабуся не совсем хорошо видит.

К а т е л у ц а. Еще у нее ревматизм. Она сама причесаться не может.

В е д у щ а я. А отец?

К а т е л у ц а. А! Папуля?! Папулю мы жалеем. Он у нас болезненный, он все больше по дому.

В е д у щ а я. Отец, значит, занимается домашними делами?

Н у ц и к а. Папуля? Домашними?!

В е д у щ а я. А почему бы нет?!

К а т е л у ц а. Чтобы папуля занимался бабскими делами?

В е д у щ а я. Если мама, мамуля окучивает виноград, папуля может посуду помыть!

Н у ц и к а. Папуля — посуду! (Смеется.) Ну уж нет! Это дело женское, не мужское.

В е д у щ а я. Почему же не мужское?

Н у ц и к а. Да он не умеет!

В е д у щ а я. Пусть научится!

Н у ц и к а. Чтобы папуля научился?! Мыть посуду?!

К а т е л у ц а. Чтобы папуля стоял у корыта, как дядюшка Негоицэ? Хе-хе-хе! Это невозможно!

Обе хохочут.

В е д у щ а я. Почему?

Н у ц и к а. Мамуля рассердится!

К а т е л у ц а. Потому что она сама это делает.

В е д у щ а я. Когда же? Когда?

К а т е л у ц а. После травы… Вот как подоит корову, загонит птиц… так…

Н у ц и к а. Если, конечно, в тот вечер у нее нет заседания, она ведь у нас член партбюро.

В е д у щ а я. А папуля что делает?

Н у ц и к а. Папуля — то да се, по двору походит, отдохнет. Малость поест, потом на виноградник взглянет… телевизор посмотрит.

В е д у щ а я (меняя тему). Какая у тебя красивая кофточка.

К а т е л у ц а. Она мне сначала не нравилась. В моде сейчас… не знаю, видели ли вы… такие блузки, где на груди нарисованы огромные губы…

Н у ц и к а. И написаны названия городов, заголовки газет, разные там имена и… Не знаю, видели ли вы эстрадную певицу из Голландии, она в Сопоте выступала. Вот у нее на блузе имя написано на «В»…

К а т е л у ц а. На «Ф»…

Н у ц и к а. Если я говорю — на «В», то на «В»…

В е д у щ а я. А кто научил вас вязать?

К а т е л у ц а. Нас?! Будто мы вяжем!

В е д у щ а я. А кто же?

Н у ц и к а. Как — кто? Мамуля…

К а т е л у ц а. У нас ведь времени нет… учеба… работа…

В е д у щ а я. Но когда же? Когда? Когда?

Н у ц и к а (как само собой разумеющееся). Когда едет в поезде! То в окно посмотрит, то повяжет…

К а т е л у ц а. Мамуля любит вязать!

Н у ц и к а. Она нам всем по кофточке связала.

В е д у щ а я. А себе?

Н у ц и к а. Что — себе?

В е д у щ а я. Себе связала?

К а т е л у ц а. Себе?! А! Себе — нет!

Н у ц и к а. Да ей и не нравится!

В е д у щ а я. Почему не нравится?

К а т е л у ц а. Может, раньше и нравилось, а теперь — нет.

В е д у щ а я. Почему?

Н у ц и к а. Ей это уже не по возрасту.

В е д у щ а я. Да какой же такой возраст у мамы?

К а т е л у ц а. Да уже порядочный.

Н у ц и к а (с подтекстом). Ей уже сорок два года! В сорок два уже не смотрится! Даже Джанни Моранди{152} уже не смотрится, а ему тридцать. (Включает транзистор.)

Комната наполняется звуками песни «Роз росс пер те»{153}. Кателуца вся во власти мелодии. Покачивается вместе с Нуцикой, заставляя двигаться с ними и ведущую, которая оказывается между ними.

К а т е л у ц а. Ну это, положим, как сказать, но Дассен, например, вполне годится!

В е д у щ а я (меняя тему). А как вы относитесь к замужеству, девчата?

К а т е л у ц а. Пока нормально. Мой работал слесарем. Потом его в армию забрали. Он свое отслужил. Теперь тоже комнату снимает, пока школу не закончит, потому что он