Шрифт:
Закладка:
Оглядевшись, я уверился, что за столом сидит лишь Персефона.
«Король…?»
«Для Короля твой неожиданный визит был неудобен. Поэтому я решила, что тебе стоит поговорить со мной».
Получилось так. Впрочем, я ожидал подобного. Не были ни одного воплощения, кто встретил в своей жизни хотя бы одного из трёх глав Олимпа. Ну и чего греха таить, лирник, по сравнению с Орфеем, из меня был такой себе.
«Вы не возражаете, если я задам вопрос?»
«Разумеется, спрашивай».
«Это ваше настоящее тело?»
«Разумеется это символическое тело. Моё истинное тело – не то, что может выдержать человек».
Я спокойно смотрел на символическое тело Персефоны. Она походила на старуху.
«…Ну что же, отвратительное хобби».
Само собой, я должен был так думать. Персефона мягко улыбнулась.
«Не нравятся пожилые женщины?»
«Это не проблема».
Не имело значения, походила она на старушку или старика. Проблема была в том, что она выглядела точно, как та бабушка из метро в первом сценарии.
«Если ты чувствуешь себя неловко – я могу изменить внешность».
Постепенно внешность Персефоны изменилась на образ Ю Сангах. Но не обычной. Её Ю Сангах была одета в чёрное китайское платье с подвязкой и соблазнительным макияжем в районе глаз…
Я покраснел уже просто глядя на её лицо.
«Чёрт возьми, она что, заглянула в мои мечты?»
«Просто будь бабушкой».
Само собой, Персефона меня не слушала.
«У нас не так много времени, поэтому давай к сути дела».
«Вы не знаете?»
«Я слышала много от своего дитя, но уж лучше я послушаю всё из первых уст».
Её дитя – Дионис. Я кивнул и глубоко вздохнул, после чего начал объяснять:
«Я ищу душу женщины. Я не знаю, слышали ли вы, но я готов совершить сделку».
«Душа… весьма устаревшая идея».
Её веки опустились, словно она раздумывала. Вскоре длинные пальцы Персефоны начали шевелиться, и она начала нарезать лежащий на тарелке стейк.
Я терпеливо ждал. Процесс продолжался медленно. Вилка крепко удерживала мясо, пока нож медленно двигался вперёд-назад, аккуратно отрезая кусок. Из разреза тёк красный сок. Вилка осторожно пронзила только что отрезанный кусок.
Персефона сделала лицо, будто бы беспокоясь – а стоит ли это есть. Казалось, что она забыла обо мне.
Я уже собирался высказаться, но тут она открыла рот. Разумеется, ради стейка.
«В этом мире не существует понятия Души».
Души не существует. С этим бы, пожалуй, согласились все современные физики, но проблемой было то, что об этом сейчас заявила богиня. Богиня Олимпа, которые априори защищали логику душ.
Я саркастично заявил:
«Платон и Аристотель восстанут из могилы».
«Сейчас они созвездия, поэтому в могилах их давно уже нет».
«Я пришёл сюда не ходить вокруг да около».
«А я и не хожу. Воплощение Ким Докча. Души не существует. Это просто иллюзия, созданная людьми, которые хотят доказать свою преемственность самим себе».
«А что касается людей Преисподней? Разве они не души?»
И тут она указала на стейк, который только что нарезала.
«Вот они».
Кусочек стейка медленно оказался у неё во рту. Она не спеша жевала его, словно наслаждаясь. Её красные губы очаровательно блестели.
«Ну, он весьма особенный. Почему бы тебе не попробовать разок?»
Тот самый стейк, который она ела появился передо мной. Я посмотрел на него и через мгновение сказал:
«Я не хочу».
«Ты мне грубишь?»
«Да. Мне очень жаль, но я вынужден грубить».
Разумеется, он был вкусным. В Путях Выживания не менее 12 страниц описывали этот вкус. Однако в конце было следующее небольшое предложение:
[ Лишь после окончания регрессии Ю Джонхъюк пожалел о том, что съел эту еду. ]
Отведавшие блюд Преисподней не могли вернуться на Землю. Персефона, словно прочитав мои мысли, тут же рассмеялась.
«Люди Преисподней не столь ужасны как ты думаешь. Большинство известных теорий неверны. Ты сможешь покинуть Преисподнюю в любое время, разумеется, если у тебя есть разрешение Короля. Словно кадровый офицер в вашем мире».
«Военная жизнь была самым ужасным воспоминанием моей жизни».
«Правда? Разве мужчины в вашей стране не говорят, что они собираются остаться в армии? Поэтому я и не считала, что для тебя это имеет столь большое значение. Полагаю, происходящее можно назвать большим недоразумением».
Я не знал, почему богиня другой страны так много знала о Корее. Персефона же продолжала говорить.
«Воплощение Ким Докча. Пойми, с тобой будут обращаться лучше, чем ты думаешь».
«Человек, который посоветовал мне стать профессиональным сержантом говорил нечто подобное».
«Он, как и я рекомендовал стейк? Например, мой стейк прямо сейчас перед тобой. Ты знаешь, что случится, если ты его съешь?»
«Опробую сочную говядину».
«Ты прямо сейчас станешь Мастером Меча».
Я думал, что ослышался. Мастер Меча. Это было тем, чего могли достичь только ‘вернувшиеся’ после тяжёлых испытаний.
«А вот паста. Съев её, ты станешь Великим Волшебником».
«…Эта паста?»
«Суп? Сделает из тебя охотника SSS ранга».
«Это… это что, страна чудес, а не ад?»
Я не мог не сглотнуть. Я могу получить силу, позволяющую победить нынешнего Ю Джонхъюка просто съев стейк.
«Всё ещё не хочешь съесть?»
Я медленно поддел вилкой кусок стейка. Стоило вилке пробить мясо, как перед моими глазами замелькали странные сцены. Это была память о человеке, который самостоятельно тренировался с мечом.
«Я не могу быть слабым. Я должен овладеть мечом».
«Я стремлюсь стать сильнее».
«Я, наконец, сделал это! Я это сделал!»
Лишь несколько сцен. Удивлённый, я положил вилку. Я ковырялся не в мясе мёртвой коровы.
«Это…?»
Персефона кивнула.
«Да. Этот небольшой кусочек мяса. Душа, в которую люди верят».
Она вновь начала есть мясо. Я запоздало понял, почему Персефона сказала, что я могу стать Мастером Меча, если съем стейк. Я сказал:
«…В нём содержаться воспоминания Мастера Меча».
«Воспоминания? Нет. Если сказать точнее…»
Она на мгновение задумалась, подбирая слова.
«Это история».
Вид того, как она облизывает губы, вызвал у меня мурашки.
«Истории – любимая еда всех созвездий».
Глава 22.7: Три обещания (7)
Я покрылся мурашками после её слов. Те, кто были без ума от историй буквально ели истории. Такова природа созвездий.
«Смерть это конец истории. Как корова, которая пошла на стейки не может ожить, так и мертвецы не оживают. Их история закончена».
«Я знаю, что есть исключения».
«Фольклор лжёт. Исключений нет».
Это была ложь. Это вполне себе описывалось в греческой мифологии.
