Шрифт:
Закладка:
«1 декабря 1987 г.
Я уволена из театра. Мои бесконечные звонки и хождения по начальству – унизительны и безрезультатны. Единственная надежда – М. С. Горбачев, которому вчера накатала обстоятельное письмо. Молю Бога, чтобы это письмо дошло до Михаила Сергеевича – человека молодого (после старых и больных «вождей»), симпатичного, умеющего говорить без шпаргалок, улыбаться и шутить. А Лариса уверяет, что в школе он даже играл в художественной самодеятельности Арбенина и Мизгиря. Если это так, то ему легко понять мою растоптанную и оплеванную душу, хотя прекрасно отдаю себе отчет и в том, что у него сейчас много дел и без меня. Со страниц газет и журналов, по радио и телевидению все призывают к перестройке, гласности и ускорению. Заверяют, что через год–два у нас появятся в магазинах продукты, исчезнут очереди, наступит наконец–то справедливость.
Правда, у Виктора Корецкого почему–то мрачное настроение, он упорно повторяет: пока мы будем строить социализм, а прорабом этого строительства останется Компартия, общество неминуемо сползет в пропасть нищеты, хаоса и разрухи… Да и сам М. С. Горбачев обречен…
Рита спорит, называет Виктора диссидентом и утверждает, что его ждет Лубянка и Сибирь…
А что ждет меня? Долги растут, за квартиру не плачу больше года. Неужели выселят? Какой позор! Пыталась найти временную халтуру на телевидении, но Гнедин остается Гнединым: через своих друзей он всюду ставит шлагбаум – «не пущать». Если в театре не восстановят – пойду в какой–нибудь клуб руководить драмкружком пионеров или пенсионеров. Мне все равно. Нужно спасаться, иначе погибну.»
«9 марта 1987 г.
Спасибо Ларисе: уговорила меня торговать тюльпанами у Белорусского вокзала. Вначале было не по себе: а вдруг встречу друзей и даже просто знакомых – что подумают, что скажут? А потом обвыклась. Торговля шла бойко. Чаще всего покупали у меня, хотя у соседей были точно такие же цветы. Букет – 5 руб. Один мужчина купил три букета и все три подарил мне. Трогательно. Я не стала второй раз продавать полученные цветы и отвезла их Еве на могилку.
Несмотря на то, что я была более чем скромно одета и совсем без макияжа, многие мужчины кадрились, просили мой телефон, давали свои. Один покупатель с ходу предложил работать у него секретарем, обещал 200 рэ в месяц. Я обрадовалась – позвонила ему вечером, а он тут же пригласил для делового разговора в ресторан. Я отказалась, хотя, честно говоря, давно уже не была в приличном кабаке.
За четыре дня торговли цветами получила 300 руб. Это уже что–то: отдала кое–какие долги, а на остальные купила колготки, заплатила за телефон – угрожают отключить. И угостила по–царски свою самую близкую подругу – Леди. Все спрашивают, почему так зовут мою кошку? Очень просто: эта порода – рекс деван выведена в Англии. Чудное создание: короткая, слегка вьющаяся шерсть, на ощупь напоминает свалявшуюся вату, неестественно крупные уши на маленькой, с вытянутым носом мордочке, тонкие лапки, черепаховый с черным окрас делают ее похожей на летучую мышь. Рита утверждает, что Леди – единственный представитель рексовой породы во всей стране и потому стоит бешеные деньги. Но как я могу отдать в чужие руки такую прелесть. Ни за что!
Вчера заходил Виктор Корецкий, принес гвоздики, бутылку вина и мой любимый пражский торт. Отметили 8 Марта. Рита принципиально отвергает этот праздник – считает, что он унижает женщину. Виктор с пренебрежением отозвался об Олеге Краснове, как о мелком и грязном дельце. Видимо, не следовало их знакомить. У них психологическая несовместимость. Почти весь вечер Виктор рассказывал о своих грандиозных планах по восстановлению нашей российской истории – искаженной до неузнаваемости.
Не успели мы расстаться с Виктором, как заехала Рита. Приглашает вместе с ней заняться боксом. Дело в том, что появилась новая теория: оказывается, наиболее гармоничному развитию женского тела способствуют занятия боксом. Странно: я же только вчера читала, что полезнее всего прыгать. Но Рита, даже не выслушав моих доводов против бокса, стала увлеченно развивать свою бредовую идею о необходимости создания ассоциации сексуальных меньшинств, которая объединила бы наших и зарубежных не только лесбиянок, но и гомосексуалистов, минетчиков и т. д. и т. п. Мечтает издавать для них журнал под названием «Конец сексуальных табу».
Мне бы ее заботы…»
«10 ноября 1987 г.
Я долго думала – написать или не написать, но потом решила: из песни слов не выкинешь.
Вчера я поехала к Ларисе – одолжить деньги у нее – первый раз. Обращаться по старым адресам – стыдно. Квартира у Ларисы – шикарная. В театре она скорее значится, чем работает. Парадокс: у Ларисы зарплата 120 руб., а за то, чтобы ее не выгнали, она ежемесячно отстегивает из своих побочных заработков 500 руб. плюс заокеанские сувениры.
Сначала мы поговорили о том, что во Франции вышла книга Марины Влади о Высоцком «Владимир, или Прерванный полет». Гадали, когда она будет опубликована в Советском Союзе. И будет ли? Популярность Высоцкого не падает до сих пор. Он даже перешел в разряд национальных героев. Как всегда у нас в России – только после смерти. А потом я решилась попросить денег в долг.
Выслушав мою просьбу, Лариса напомнила слова древнегреческого мудреца из одной пьесы: «Если ты накормишь человека рыбой, он будет сыт сегодня, а если научишь его ловить рыбу – он будет сыт всегда».
– Ты хочешь научить меня ловить рыбу? – спросила я.
– И не простую, а золотую, – улыбнулась Лариса и добавила, – завтра я должна встретиться с приятным во всех отношениях господином и провести с ним вечер в Большом театре.
– Ну и что? – недоумевала я.
– А то, что этот господин говорит по–английски, а я же только по–немецки и французски.
– Ты предлагаешь мне быть переводчицей? – вновь спросила я.
– И переводчицей тоже, – еще раз улыбнулась Лара. – Но не только.
– Что еще потребуется от меня?
– У тебя, надеюсь, есть приличное платье, но главное, пожалуй, туфли на высокой шпильке.
– Платье найду, а вот туфли – старые, для Большого, пожалуй, не годятся.
Ничего не говоря, Лариса удалилась в соседнюю комнату и вскоре вернулась с новой парой туфель в руках.
– Меряй.
Они
