Определившись с планом, я вдруг понял, что отыскал ответ на недавний вопрос по поводу поглощения души представителя Новых Магов. Если феникс дал мне эмпатию, то Доннован наградил магическим зрением. Логично же? Однако моя память услужливо подсунула мне момент в пещере, где я в полной темноте лишь благодаря страху вдруг начал видеть очертания озера, стен и даже линий сигнальных чар на поверхности воды. Не говоря уже о телах на дне. Получается, только мое сильное желание улучшить чувствительность органов зрения позволило мне воспринять магическую энергию? А сейчас я просто усилил свое обретенное умение «жидким серебром»?

Это полный трындец, товарищи! За сегодняшний день на меня успело свалиться столько плюшек от капризной судьбы, что просто страшно становится! Хотя, если разобраться, некая логика в «роялепаде» присутствует. С эмпатией уже разобрались – виноват гадский феникс. А вот магическое зрение может быть не только результатом сильного желания, но и активной работы над собой. Во время недавних экспериментов я настолько сильно напрягал свое умение чувствовать человеческие души и ткани тел, что неосознанно закрепил случайно полученную способность видеть магию. Просто потому, что желал этого и обладал достаточным запасом силы. Как в случае с пикси, подвергающимся изменениям благодаря целительской магии. Только у меня, в отличие от пушистиков, вырос не хвост, а появился некий новый орган в душе, отвечающий за энергетическое восприятие. Именно в душе, поскольку в своем физическом теле я его не обнаружил, хотя искал тщательно.

Проанализировав догадки, я отложил их и снова сконцентрировался на ощущении магического зрения. Но теперь не просто наслаждался странной картинкой вокруг, а попытался проделать обратный процесс – уменьшить чувствительность. Момент визуального выделения спектра магического излучения еще был свеж в моей памяти, поэтому яркость воспринимаемых душой волшебных объектов удалось быстро снизить. Поигравшись с найденным «регулятором», я закрепил умение и решил провести аналогичный опыт, но уже с эмоциональной чувствительностью. Ведь и магия, и эмоции – лишь разные «оттенки» энергии, которую вследствие стремительного развития моя двуединая духовная оболочка получила возможность каким-то образом улавливать, так что принцип управления должен быть аналогичным.

Выделив эмоции окружающих меня магов, я схожим образом «прищурился», усиливая восприятие этого спектра силы. Чужие чувства сразу стали ярче. Они разделились на три независимых потока, в которых преобладали разные краски – где-то восхищение, где-то недоумение, а один был наполнен обожанием, причем с ярко выраженным сексуальным вожделением. Вспомнив воздействие, которое прикладывал для повышения чувствительности, я попытался повернуть этот механизм в обратную сторону, по образу магического зрения. Не сразу, но мне удалось добиться, чтобы чужие эмоции сперва притихли, а затем и вовсе покинули мой разум.

Кое-как закрепив обретенный навык, я удовлетворенно выдохнул и наконец-то открыл глаза.

Рядом на диване сидела Беллатрикс, пожирающая меня влюбленным взглядом. Руквуд с Мальсибером, давно оставив научные споры, застыли соляными статуями на стульях, не сводя с меня широко раскрытых глаз.

- У меня что-то не так с лицом? – поинтересовался я у парочки и тоже удивился.

Звучание моего голоса было необычным. Раньше я обладал низким, хрипловатым, можно даже сказать «прокуренным» баритоном, но после улучшения связок он стал довольно мелодичным, густым и каким-то… сексуальным, что ли? Иначе почему еще Трикси так провокационно облизнула губки? Ладно, оставим это! Сейчас нужно наглядно убедиться в отсутствии «брака». Ощущения ощущениями, а визуальный осмотр не помешает – вдруг физиономия таки пострадала?

Вытянув руку, я подал капельку магии, формируя небольшое зеркальце, и принялся внимательно изучать в него свою рожу. Как и у прочих магов, изменения были незначительными, но в совокупности они разительно меняли общую картину. Как едва заметная тень, придающая объем нарисованной фигуре. Мои глаза стали выразительнее, возможно, из-за добавивших пышности ресниц с бровями, черты лица сделались более хищными, наверняка, из-за капельку уменьшившихся губ и носа, а скулы оказались настолько выраженными, что придавали лицу отчетливую треугольную форму.

В целом, отражавшаяся в зеркале физиономия сильно напоминала морду моей второй ипостаси и пришлась мне по нраву. В остальном теле аналогично поменялось немногое. Плечи стали чуть шире, мышцы чуть крепче и рельефнее, кости чуть прочнее… Но из всех этих «чуть» складывалась идеальная фигура альфа-самца, которую Беллатрикс была явно не против изучить более детально и без посторонних взглядов.

- Сириус, я правильно понимаю, ты сейчас провел для себя повторную эволюцию? – хрипло поинтересовался отмерший Руквуд.

Развеяв отслужившее свое зеркальце, я улыбнулся бывшему невыразимцу:

- Нет, всего лишь завершил начатый процесс. Думаю, повторная эволюция всем Новым Магам не будет грозить еще очень и очень долго. Причем, насколько я успел изучить этот механизм, следующим этапом будет совершенствование уже духовной составляющей.

Последнее я, конечно, ляпнул наобум, просто чтобы придать веса словам, окончательно сместить акцент со своей необычности и вдобавок не вызвать у Пожирателей опасные сомнения. Аппетит, как известно, приходит во время еды, а мне не нужно, чтобы волшебники, не успев толком освоиться с полученным «апгрейдом», начали мечтать о новом и вдобавок косились на меня, типа – вот гад, себе провел очередное улучшение, а народу пожидился!

- Это же была беспалочковая магия? – выдохнул пораженный Мальсибер.

- Да, - обрадовавшись удобной возможности сменить тему, ответил я. – На самом деле она не так сложна, как принято считать. Достаточно лишь сообразить, что твоему телу все равно – вливать силу в палочку или в воздух. Ведь сами заклинания творит не инструмент, а разум волшебника.

Не знаю, что там происходило в голове у Джакомо, но после моих слов он без колебаний вытянул руку вверх и твердо произнес:

- Агуаменти!

Благодаря магическому зрению я прекрасно видел, как из пальцев зельевара щедро выплеснулась сила, оформившись в простейшее заклинание, и мощная струя, за малым не достав до потолка ангара, на краткий миг зависла в воздухе, чтобы тут же плюхнуться обратно. Среагировать я не успел, и в итоге стол, лежащие на нем бумаги и сам волшебник были щедро залиты водой. Правда, Мальсибера это нисколько не огорчило. Посмотрев на свою руку с недоумением, он глупо хихикнул. А затем и вовсе разразился счастливым смехом. Смерив коллегу задумчивым взглядом, Август вместо того, чтобы спасать записи, тоже поднял руку, выставив указательный палец.

- Только не «люмос»! – предусмотрительно крикнул