Марсель задумался, вспоминая минувшие дни. В Лаик Мевен казался глупее, в Нохе – откровеннее.

– Мы провели вместе целый вечер. Иоганн-Йозеф стал больше пить, – наконец объявил виконт, – и меньше говорить.

– Исходя из первого, он тебе доверяет, – сделал вывод старый дипломат, – исходя из второго – нет.

– Он меня радует, – уточнил Валме. – Старый добрый Мевен не в силах откровенничать со щеголем, который ушел на войну, разболтал доверенную ему тайну и сбежал под юбку к урготской купчихе, заработав отцовское проклятие. Для военного, только что сменившего короля, это… э-э-э… поносно!

– Доверять тебе не следует ни в коем случае, – назидательно сказал бывший посол. – Если его величество этого не понимает, пусть пеняет на себя.

– Вот именно, – согласился посол нынешний, роняя под стол добрую половину куропатки. Внизу раздался хруст, Габайру улыбнулся:

– Это прекрасная политика, молодой человек. Никогда и никому не бросать костей и почаще ронять. Их живо подберут, а ты останешься вне подозрений.

– Как и положено болтуну и дамскому угоднику. Эх, слышал бы батюшка, что про меня говорят, он бы прослезился и послал Мевену и Рокслею корзину лучшей рассады. Это так благородно: служить Ракану и сочувствовать отцу-навознику.

– Если бы про тебя не говорили, – лицо Габайру было задумчивым, – нам бы пришлось немедленно распустить парочку слухов, но они, слава Создателю, появились сами. Твое дело – использовать их наилучшим образом.

– Мой дорогой маркиз, – понизил голос Марсель, – в последнее время я стал лучше понимать людей. Вас, батюшку…

– Это не может не радовать, – ургот рассеянно уронил под стол подрумяненное крылышко, – или ты имеешь в виду нечто определенное?

– Пожалуй, – сощурился виконт. – Батюшка, если вы помните, любит повторять: «Что не нравится Валмонам, будет убрано». Раньше меня это коробило. Зачем убирать, если можно обойти? Но недавно я увидел его величество. И понял, что оно мне не нравится. По-настоящему не нравится, а не как сдохшая корова на тракте или некстати забеременевшая любовница. Я не могу радоваться жизни, зная, что через несколько кварталов от меня обретается господин, имевший наглость приставать с пошлостями к моей знакомой принцессе и лезть в тайны моего отсутствующего друга. И то, что этот господин под давлением обстоятельств сменил штаны, ему не поможет.

3

Благие намерения еще никого не оправдали, и неважно, что ехать через старые аббатства предложил Нокс, а Спрут перекрыл все возможные проходы. Цивильный комендант Раканы должен был найти выход – увеличить охрану, выслать разведку, в конце концов – не покидать Ружского дворца до утра. Пожалуй, это было самым разумным: к утру бы вернулся Карваль и Придду пришлось бы убраться в нору, так и не укусив…

– Герцог, – лицо гимнет-капитана было непроницаемым, – государь ждет вас.

– Благодарю, Лаптон!

Три десятка шагов через кишащую придворными Большую приемную до дверей в кабинет. Три десятка шагов и ощущение бессилия. Такое уже было. После дуэли, после Доры, после смерти Удо и теперь опять… Четвертый раз, как в сказке! Простит ли Альдо еще одну ошибку?

– Входи и закрой дверь. – Высокий человек в лиловом стоял возле заваленного книгами и документами стола. Ричард едва не схватился за шпагу, но лиловый обернулся. Это был сюзерен.

– Мой государь, – начал юноша, – позвольте доложить…

– Не позволю. – Альдо оперся обеими руками о темное дерево. – Итак, Карваль опять вытащил тебя из ямы?

– Опять? – растерянно переспросил юноша. Он успел не раз и не два прожить предстоящий разговор, но все пошло не так с первых же слов. Сюзерен не нуждался в докладе. О случившемся на Желтой рассказал Мевен, остальное – коротышка-южанин. Карваль дорвался до государя, пока Дик смывал с себя память о «спрутах», и повернул разговор так, как нужно ему. Что ж, герцог Окделл не станет опровергать ординара. Если Альдо не желает слушать, пусть не слушает.

– Ты мне вот что объясни, – прервал молчание его величество, – за какими кошками вас понесло на Желтую? Чем вам Триумфальная не угодила?

– Это было мое решение, – отчеканил Ричард. – Я готов за него ответить.

– А толку-то… – отмахнулся Альдо. – Да и виноват по большому счету я. Нужно было вместо тебя Карваля отправить, он бы не попался.

– «Спруты» расползлись по всему городу, – не выдержал Дикон, – они были и на Вдовьей, и на Чулочной, и у Триумфальной…

– На Триумфальной их не было. В какое положение ты меня поставил? Левий, кошки с ним, он враг, в чем и расписался, но послы?! Посуди сам – никто ничего не знает, тебя ищут по всему городу, а ты объявляешься в Новом городе в объятиях бывшего однокорытника. Не будь ты Окделлом, я бы решил, что вы в сговоре, а дуэль устроили для отвода глаз. Это суметь надо – бояться засады и забраться туда, где на тебя нападут.

– Лучше бы в карету к Ворону сел я! – Дик сам не понял, как у него это вырвалось, но умереть и не слышать упреков сюзерена было бы легче.

– Если бы ты позволил себя убить, я бы тебя точно казнил, – рассмеялся Альдо. – Что ж, теперь, по крайней мере мы знаем, что Спрут – предатель, хотя без него вряд ли бы удалось доказать сговор Алвы с Левием.

– Государь, – не принял шутки Дикон, – я понимаю, что виноват, и готов понести любое наказание. Кому передать перевязь?

– Никому. – Альдо выглядел удивленным. – А разве тебе Карваль ничего не сказал?

– Нет.

– Кто бы мог предположить в нашем маленьком друге такую чуткость? – Сюзерен взял со стола какой-то указ, поднес к глазам и положил обратно. – Я отменил должности военного и цивильного комендантов. Теперь в Ракане только один комендант – генерал Карваль. Знаю, ты его не любишь, но порядок недомерок наведет, а не сможет… Что ж, ординара не жаль и расстрелять, но этот справится. И получит маршальский жезл.

– Карваль?! – не поверил собственным ушам Дик.

– Именно, – подтвердил Альдо. – Как вояка он немногим хуже Робера. И тоже глуп, когда речь идет о вещах, выходящих за пределы его разумения. Зато выставить охранение, провести отряд лучшей дорогой, а то и битву-другую выиграть он способен, а бо́льшего мне и не нужно. Вспомни Манлия Ферру, тоже происхождением не вышел, а скольких заговорщиков в Закат отправил? Нет, Дикон, цепные псы лишними не бывают, просто они должны знать свое место. И будут знать! Ты не согласен?

– Люра не был эорием, – упрямо произнес Ричард, – но он был другом и человеком Чести.

– А Карваль, выходит, нет? Твое счастье, что он тебя не слышит, и вообще, хватит с меня ревности! Робер ревнует Карваля ко мне, а ты меня к Карвалю… Нашли время, кавалеры гайифские! Кто тебе сказал о засаде на Триумфальной?

– Нокс, – честно ответил юноша, – но…