Это общепринятая мысль. За сто лет до Смита французский теолог-янсенист Пьер Николь (1625-1695) писал, что это

Таким образом, это замечательное изобретение, которое люди нашли для того, чтобы обеспечить всех теми благами, которыми не могли бы пользоваться самые великие короли, сколько бы у них ни было чиновников и богатства, если бы не существовало этого [гражданского] общества [l'ordre politique]. Без этого изобретения, сколько богатства, сколько слуг понадобилось бы человеку, чтобы пользоваться теми преимуществами, которыми пользуется парижский буржуа с доходом в 4 тыс. ливров? . . . Он может с полным правом сказать, что на него работает миллион человек... так как все они готовы служить ему, и ему нужно только приказывать им, добавляя оговоренное вознаграждение".

Но только экономисты после Смита и их попутчиков понимают функцию противоположного и точно уравновешивающего направления потока - денежных платежей за товары и услуги, приносящих прибыль. Денежные платежи сигнализируют о том, что должно быть сделано. Если такие платежи не поступают в достаточном количестве, экономика переключает свое внимание на какую-то другую деятельность. Вопреки мнению большинства людей, прибыль не составляет гигантской доли национального дохода - обычно она не превышает 15%, если не смешивать рутинную выплату процентов с вознаграждением за мелкие или крупные созидательные разрушения. Но ее сигнальная функция стоит того. Переключение внимания, вызванное изменением прибыли на капитал, вложенный в нефтяные скважины или мебельные магазины, является демократическим благом, поскольку оно реагирует на то, что богатые и бедные люди действительно готовы платить, бесконечно чувствительно, опять же, к значениям, которые люди придают товарам. Экономист Томас Соуэлл (Thomas Sowell) делает в этом вопросе неоспоримое доказательство, сравнивая "капиталистическую" прибыль с социалистической неэффективностью:

Если при капитализме есть видимые издержки - прибыль, которых нет при социализме, то при социализме есть невидимые издержки - неэффективность, которая при капитализме вытесняется убытками и банкротством. Тот факт, что в капиталистической экономике большинство товаров более доступны, означает, что прибыль обходится дешевле, чем неэффективность. Иначе говоря, прибыль - это цена, заплаченная за эффективность.¹⁶

Люди часто считают прибыль, полученную предприятием, произвольным налогом, подобным налогу на ресторанное питание, взимаемому государством, или кражей. Избавьтесь от налога или воровства, говорят они. Вместо этого отдайте их рабочим, которые, в конце концов, приготовили еду. Экономист отвечает: хорошо, отдайте прибыль рабочим, если можете, как в кооперативном ресторане, или в компании взаимного страхования, или в товариществе врачей или адвокатов. Законов против этого нет. Не стесняйтесь. Но, добавит экономист, все равно подсчитывайте прибыль, кто бы ее ни получал. Если кооперативный ресторан не приносит прибыли, значит, альтернативные издержки, связанные с затратами на поваров, холодильники и рыбу, отвлеченную из других ресторанов для приготовления блюд, превышают денежную стоимость, которую клиенты вкладывают в эти блюда. Представьте себе ресторан, производящий плохую еду, которая, когда о ней становится известно, приносит мало прибыли, например, "итальянский" ресторан, использующий консервированный соус для спагетти, или "рыбный" ресторан, использующий замороженные рыбные палочки. Нерентабельный ресторан должен закрыться, а входы в него пусть используют другие рестораторы. Мы, как общество, становимся лучше благодаря такому правилу положительной прибыли. Единственное разумное исключение из этого правила для обычных товаров, повторюсь, - это когда есть какой-то другой источник ценности, который можно добавить на чашу весов, - "экстерналия", как говорят экономисты с 1950-х годов, или, говоря более доходчиво, благодетельный "спилловер", благо, которое не может быть обеспечено добровольной сделкой или положительным побочным эффектом от добровольной сделки. Фактически говоря, такие исключения, похоже, редки - точнее, ни один экономист не доказал, что их много в экономике, хотя многие уверенно утверждают, что они есть и что нынешний экономист знает, где именно они находятся.

Конечно, некоторые люди страдают от применения правила прибыли, в частности, ресторатор, посчитавший хорошей идеей открыть заведение с плохой кухней, которое, к несчастью, оказалось плохой идеей с социальной точки зрения. И все же в таком испытании (а это один из ответов на убеждение, что все предприятия должны быть кооперативами, принадлежащими работникам, и ни одно из них не должно приносить прибыль одному начальнику) есть справедливость. Она, положившая деньги на стол, должна по справедливости расплатиться за свою ошибку, связанную с неправильным распределением общественных поваров и рыбы. Если она не платит, потому что государство поддерживает ее бизнес, защищая от налогов и регулирования других людей, то она выживает, чтобы ошибиться еще раз. С помощью торгового теста ее побуждают выйти из бизнеса и заняться чем-то другим. Это, как я заметил, жесткое правило, но, очевидно, необходимое для того, чтобы экономика была справедливой и процветающей. Уволенный из нерентабельного ресторана повар находит работу в прибыльном ресторане. Оптовая рыба продается вместо этого компании Legal Seafood и в итоге используется с точки зрения всего общества - то есть приносит прибыль.

В этом случае клиенты в буквальном смысле получают то, за что платят. Точнее, они получают больше того, за что платят. В каждой добровольной сделке они получают "излишек потребителя", о котором я уже говорил, - прибыль от торговли на стороне потребителя, а прибыль предприятия - это "излишек производителя" на другой стороне. Когда в 2013 г. был закрыт испанский производитель бытовой техники Fagor, филиал огромной группы Mondragón, кооператив рабочих, любимый умеренными левыми всего мира, он оказался должен более миллиарда евро - это показатель того, насколько его расходы превышали перспективный поток доходов, а также показатель того, что он не смог создать достаточно потребительского и производственного излишка, а также показатель того, что его нужно было срочно закрыть, говоря демократическим языком.

Большие и маленькие трагедии экономики, ориентированной на прибыль, необходимы для того, чтобы она стала лучше. То же самое верно в науке и искусстве, хотя и не в отношении денежной прибыли. Многие эксперименты проваливаются, и мы получаем выгоду от лучших идей для операций, картин и рыбных ресторанов, которые удаются потому, что на них перераспределяются ресурсы.

Торговля, проверенная временем, - самая альтруистическая из экономических систем, потому что все направлено на удовлетворение потребностей обычных покупателей. Как сказал в свое время опоссум Пого: "Мы встретили покупателя, и он - это мы".

Глава 60. И освобождение в производстве

То же самое, замечает экономист, происходит и с наемным трудом. (Теперь мы говорим о производственной стороне экономики, о другой стороне точно сбалансированного колеса богатства).

Рассмотрим "зарплатное рабство" - одну из левых экономических догм. (Экономические догмы правых, как правило, не лучше. Проблема заключается в