Шрифт:
Закладка:
Тухаириири, судя по настроению, мог рассказывать еще долго, но их снова нашел Гвоздев и пригласил к себе. За время поездки он узнал, что они ходили под началом залесца и через это считал всю команду «Ежа» почти земляками.
* * *
Дом Семеныча выделялся среди остальных тем, что построен он был не из тростника и пальмовых листьев, а сложен из бревен традиционным залесским способом. Как пояснил хозяин: «Да — строить заебался! Но я не могу жить в доме, где к стенке привалиться нельзя без того, чтобы наружу не выпасть!» Место в гроте было в дефиците, так что дом был построен ввысь. Первый этаж представлял из себя смесь кладовой и мастерской. Над ним был устроен второй этаж с широким помостом вокруг всего здания, а над крыше была еще одна площадка размером почти во весь двор, подпертая по углам четырьмя столбами, которая служила гостиной. Туда вела винтовая лестница сделанная путем вбивания кольев по кругу в один из столбов. «Для детей сделал», пояснил Гвоздев глядя на то, как гости, а в особенности крупноватые для нее Бьернсон и Тролль, чешут в затылке и повел их по обычной лестнице скрывавшейся позади дома. На площадке-гостиной их уже ждал накрытый стол. Супругой Семеныча оказалась молодая миниатюрная островитянка которая, поприветствовав их и убедившись, что на столе достаточно всего и на всех, оставила мужчин одних.
— Ну что тут у нас сегодня? — Гвоздев зачерпнул половником суп из кастрюльки, — Похоже это уха. Хотя без картошки уха не та. А картошки тут нет. Пробовали бататом заменить, но он сладковат. Не то! Но чем богаты. Дернем по маленькой для аппетита?
— Можно, — согласился Бьернсон наливая себе полную тарелку, — Да — картошки не хватает. А что не посадите?
— Да не растет, проклятая! То ли почва не та, то ли климат. Все, что попало, растет, а картошка — нет! Пол острова под делянки перекопал.
— Да. Бывает. Но все равно вкусно.
— А то! Я на Таньке считай только поэтому и женился. Знает чем мужика порадовать. За встречу! — Семеныч, а следом за ним и остальные опрокинул рюмки, — Эх… В этот раз вроде угадал. Я сам гоню. Ром у Мамы Нуи хорош, но и дерет она за него будь здоров.
— Тухаириири рассказывал, что она его у какого-то отшельника покупает.
— Щас! Я ей лично самогонный аппарат делал и настраивал. Вас то он как — не задолбал своими рассказами?
— Нет — на самом деле было довольно интересно, — дипломатично не согласился Слободан орудуя ложкой, — А про идола — это правда?
— Вранье. Было бы тут столько золота — давно бы уже весь остров разнесли и никакие духи не помогли бы. Но пещеры действительно есть. Лично лазил — недалеко правда.
— А про акулу?
— Про акулу — правда. Они метров до двадцати бывают, так что небольшой парусник разнести могут. Лодки рыбачьи лопают только в путь. Как раз после штормов придут икру метать, или что там у них? Обычно, если не злить, они не бросаются, но разве ж угадаешь, что её разозлит? А вот про предка — опять таки неизвестно. Могли и просто тушу найти, а потом присочинить.
— Ясно. А вы сами давно тут живете?
— Да лет пятнадцать уже, — Гвоздев углубился в подсчеты, — Так — старшему десять, два года я там проторчал, еще два кочевал… Да — лет пятнадцать.
— А как вы тут оказались?
— Короткие прогулки не нравятся.
— В смысле?
— Ну в смысле, что у нас, в Залесье, так заведено: после первого раза — срок. Обычно не большой. Это — маленькая прогулка, она же — первая остановка, она же — пригородная станция… После второго — большой срок, он же — большая прогулка, он же вторая остановка, он же дальняя станция. А после третьего — все. Выведут поутру и пристрелят, «по совокупности заслуг». Короткая прогулка, она же — «конечная». Больше церемонится не будут. Маршрут короткий.
— А если сразу что-то серьезное? Убийство, например?
— Как суд решит. Некоторые могут «экспрессом», с первого раза, до конечной, без остановок. Я вот чуть не доехал — пожалели. Номерной «кардиган» вместо деревянного выписали. Решил «конечной» не дожидаться — я ж бедовый, я ж себя знаю. Переправился сперва на Чжун — он от тех мест недалече. Там на корабль и сюда. Покочевал по Островам и тут прибился. Место тут хорошее, Танька, опять таки подвернулась. А главное — я единственный с руками не из жопы на тыщу километров. Не то, чтобы работы по профилю полно, зато, кроме меня, обратится не к кому. Варю, слесарю, с деревом работать за казенный счет научили. Жить, в общем можно. Сюда вольные штормовать заходят, да и местные меня знают. Заказы есть. В Гарбаруке, вон, двери ставил. Эти пижоны заказали себе их аж с Континента, а тутошние мастера ни коробку собрать, ни петли врезать… А как ты их врежешь, если у тебя, у соседа и у всей округи вместо двери циновка? Три двери испохабили на выброс, пока на меня вышли. Я им за неделю все воткнул, потом еще две камин клал. Не спрашивайте, нахуй в этом климате камин. Заказали — сделал. Потом еще какие-то шабашки. Проваландался, пока все корабли по портам не рассосались. Хорошо вы подвернулись, а то бы так и куковал там с этими мудаками до нового сезона.
— Да нам было несложно… — Бьернсон пододвинул рюмку и, когда ему налили, предложил тост за благополучную штормовку.
— Да! Вот хорошо сказал… Вы где жить будете — на борту или в кабаке комнату снимите?
— На борту — че деньги тратить?
— Я просто — где вас искать если, скучно будет. Вы заходите, если что. Частить не надо, конечно, но раз в недельку чтобы и не посидеть.
— Угу. Думаю, раз в неделю оно самое-то будет. А кроме нас, кто еще тут из вольных говорите?
— Ну вот там вот, с белой полосой на рубке, катер Кубы. «Икан» называется. Сам Куба мужик веселый, но к нему подход нужен. Сампан, который с тентом на носу — на
