— Словом, я могу тебе помочь. Просто обещай, что не выдашь меня.

Я поёжилась — его напор и взгляд почти жёлтых глаз действовали на меня странно. Я словно почувствовала себя обнажённой. Захотелось зажмуриться и тряхнуть головой.

— Я никого не убивал, никому не навредил, но меня постоянно хотят принудить к этому. Поэтому я прячусь. Только поэтому!

И во мне, несмотря на собственную боль, шевельнулась вдруг «Птица», оберегающая тех, кто в беде. Как же я сразу не поняла этого! Он ведь действительно смотрелся нелепо и случайно в этом костюме садовника, да и в этом месте в принципе.

— Кто тебя принуждает и к чему конкретно?

— Secret Intelligence Service. Секретная разведывательная служба Великобритании. Просто я… как тебе сказать… Я уникум. Я способен погружать человека в гипнотический транс и программировать его поведение. Самое простое — могу заставить бросить курить, начать бегать по утрам, убедить прыгнуть с небоскрёба или внушить желание шпионить, например. И много чего ещё, что в безграничной вседозволенности спецслужб неизменно превращается в преступление против человека и его воли. Я не хочу так. Но здесь другое, и мне кажется, я могу помочь тебе… — замялся на мгновение, — помочь разлюбить мужа. Ты ведь этого хочешь?

— Что за бред! — возмущённо вскочила я со скамьи. — За кого ты меня принимаешь?! За наивного ребёнка? Доброй ночи!

— Ты ничего не теряешь! — крикнул он мне вслед. — В худшем случае я просто не смогу пробиться в твоё подсознание, и всё останется как есть, а в лучшем — твоя болезнь хоть и не сразу, но пройдёт. Боль пройдёт, страх. И однажды ты просто сможешь уйти от него. Сама. Легко и свободно. Ты ведь этого хочешь?

Я остановилась. Постояла немного… И вернулась на скамейку. Посидели в молчании рядом, я — изгрызая губы в кровь, Густав — неподвижно уставившись в одну точку.

— Если то, что ты говоришь правда, то ты действительно уникум и тебе цены нет, — наконец подала я голос. — Получается ведь, что ты можешь работать гипнотерапевтом и вместо того, чтобы вредить, наоборот — помогать. Посттравматический синдром, например, фобии, панические атаки. Да и вообще всё то, что лежит в подсознании! Даже элементарные кодировки от алкоголизма. Ты смог бы?

Он посмотрел на меня с интересом.

— Мне кажется, или ты понимаешь, о чём говоришь? Это, если честно, неожиданно. Мне казалось, ты обычная светская львица, прожигательница жизни…

Я усмехнулась.

— Отчасти ты прав, но я даже не прожигаю жизнь, а просто бестолково копчу небо. От меня ни тепла, ни света. Ноль. Но я действительно понимаю о чём речь. И поэтому не верю тебе. Извини. Но спасибо за этот разговор, я даже не заметила, как успокоилась. Или, скажешь, ты уже подействовал на меня своими чарами?

— Нет, что ты! Я же не колдун. Это происходит иначе. — Помолчал. — А может, всё-таки попробуешь? Никакого насильного вмешательства. Я просто введу тебя в транс, расслаблю твои границы и поговорю с тобой. Просто поговорю.

— О чём?

— О жизни, о тебе, о том, какая ты свободная и красивая, о том, что перед тобой открыты все дороги, стоит только сделать шаг из замкнутого круга. Сразу не сработает, конечно. В том смысле, что за один раз зависимость не снять. Но тебе сразу станет легче, и ты хотя бы начнёшь нормально спать. А когда приедет твой муж, тебе будет легче держать себя в руках. Это не страшно, вот увидишь! Это как слегка убавить громкость музыки, прикрутить чувства, притупить реакции. Сразу до упора нельзя — чревато резким откатом и обратным эффектом. Но если понемногу, по одному сеансу раз в две-три недели, в течение нескольких месяцев или полугода… Не знаю точно сколько, всё будет зависеть от тебя и твоего бессознательного. Но если у меня получится достучаться до тебя в первый раз, то я гарантирую, что рано или поздно ты исцелишься. И сможешь просто спокойно уйти.

— Нет, Густав, спасибо, — я поднялась. — Я, наверное, ещё не настолько отчаялась, чтобы пускать в свою голову малознакомых людей, какими бы приятными они ни были… — Осеклась. Ну вот опять. Я опять с ним заигрываю! — Доброй ночи.

— Ты веришь! — негромко бросил он мне в спину. — И поэтому боишься. А если бы не верила, то и опасений не было бы.

Я улыбнулась и ушла. Вернее сбежала. Потому что, даже не понимая толком верю или нет, я отчаянно хотела обмануться. Стать одной из тех дурочек, попавших под влияние шарлатана, лишь бы услышать долгожданное «Теперь всё будет хорошо!» И я боялась разочарования от того, что на самом деле ни черта это ничего не изменит.

Когда вошла в холл, позвонил Никита Сергеевич.

— Марина Андреевна, готова информация по «доброжелателю». Шифровка телефонного номера, как я и предполагал, оказалась не настоящей, это маска, она стоит копейки по сравнению с настоящим сокрытием.

Я устало усмехнулась. Казалось, только что расслабилась, разболталась с Густавом и даже слегка забылась и поверила в то, что всё не так уж и плохо… но реальность — вот она. У Данилы всё ещё есть другая семья и ребёнок, в моём телефоне полно их фотографий и видео, и уже послезавтра, когда муж приедет, мне нужно будет как-то себя вести, смотреть ему в глаза и хранить эту горькую тайну, не выдав себя ни дрогнувшим голосом, ни предательской слезой. А как? КАК?!

— Ну и кто? Подождите, дайте угадаю — она и есть та самая Александра Морозова, так?

Я была уверена, что информацию слила любовница Данилы. Это ведь тоже очень по-мелодрамному: несчастная мать полуодиночка и недожена, имеющая, однако, огромную фору перед бездетной супружницей — она всё ждёт, пока любимый мужчина наберётся смелости и уйдёт от постылой законной. А он всё никак. И надо подтолкнуть… Классика!

— Нет, не она.

Я от неожиданности замерла посреди длинного коридора.

— Как нет? А кто же тогда?

— Анжела Величко, в прошлом секретарь Данилы Александровича. Она была неожиданно уволена с занимаемой должности около месяца назад, а если точнее, то девятого марта. Без отработки и выплаты компенсации. Просто вышвырнута из компании. Видимо за какой-то серьёзный проступок, а если верить сплетням — то за попытку перевести служебные отношения с боссом в горизонтальную, так сказать плоскость, чего Данила Александрович категорически не приемлет. Ну а дальше — все её действия похожи на банальную, простите, бабскую месть. Я ещё покопаю под неё, но поверьте моему опыту, никаких других мотивов здесь скорее всего не обнаружится. Это личная мелкая месть и ничего более.

Я схватилась за эту дурацкую ниточку, как утопающий за соломинку — Данила отказал наглой секретутке в интиме! Значит, он верный! Значит, он не врёт мне! Значит…

Бессильно привалилась плечом к косяку чужой двери. Кто бы знал, как сильно может болеть пустота в душе!

Ничего это не значит, кроме того, что ему хватает и двух женщин. Одна основная, другая запасная. И это ещё вопрос, какая из них какая.

А может, и правда — к чёрту это всё? Порвать на живую и всё. Ну неужели у меня не хватит сил?