Шрифт:
Закладка:
И мы все замолчали, думая каждый о своем. Мне было проще, я знал, что может быть. Вовка чувствовал, как нужно жить, но не представлял, как избежать неправого. А дед просто представить не мог куда нас заведут ровесники века и его, Филиппа Георгиевича ровесники, соратники и командиры. Вот такая беседа через поколение произошла. Хорошо отцы не участвовали. Рано им ещё. Но и до них дело дойдет, хотя лучше бы сначала слово. И пошли мы снова на посошок чай пить и домой собираться.
Добрел я только до объездной. Уснул, на ходу, если бы родители за руки не держали, брякнулся бы. Не по силам детскому организму такое.
1968 июль. Паутинка
Солнышко еще только проснулось, а мы уже карьер обходим. Ранняя пташка поймает червячка, говорит бабушка. А мы по ягоду. У папки лукошко берестяное в котором я по прошлом годе помещался, а теперь я уже большой, скоро пять лет. У меня пестерёк берестяной за плечами, мы его вчера доделали, дух от него, хоть пей. Земляника вкусная в него соберется. Ближние места все обобрали уже, вот мы и идем за карьеры. Там в посадках и ягода крупнее. Правда и идти далеко, притомился я что то, хотя виду стараюсь не подавать. Но папку не проведешь, все подмечает.
– Ну что сын, глянешь, далеко ли нам еще до вкусных ягод?
– На закорки возьмешь, воспрял я духом.
– Лезай.
Взлетаю и сразу горизонт разбежался, а то бурьян вдоль тропки высоченный застил всё.
– Вижу, вижу вон там за полем березки, там ягоды много! – кричу радостно.
– Ну полетели.
Лечу, парю, руки-крылья раскинул, крышка с пестеря слетела, на завязке хлопает мне по бокам, ветер в ушах гудит что твой самолет летим. Вот и прилетели к лесопосадке.
– Ну сядем на пенек.
– Съедим пирожок, – подхватываю.
– А тебе с чем, с луком или со щавелем?
– Вы вот взрослые что ли не понимаете или прикидываетесь?
– О чем это?
– Дак всяко со щавелем вкуснее, а с яблоками и подавно, только яблок еще нету, а прошлогодняя антоновка вся уже давно кончилась.
– Ну вот тебе самый вкусный.
Заминаю пирожок, еще теплый, он в лукошке с братцами в полотенце прятался, припиваю молоком из бутылки – благодать. Отец смотрит на часы.
– Домой побежим? Футбол смотреть? – спрашиваю.
– Нет тут интересней телевизора дело намечается.
– Какое дело?
– А вот смотри на паутинку, видишь на ней капельки. Найди самую большую и в самую середку смотри внимательно.
– Ой, а кто это там, удивляюсь я,
– А это я там
– А мальчик кто?
– А я и есть тот мальчик.
– Не, ты взрослый дяденька, целый папка уже.
– А там мне тоже четыре года, а это мой папка, он через неделю на войну ушел и там пропал без вести.
– А мамка где,
– А мамка еще и не родилась, только к осени собралась! – удивляется отец.
– Чего смеешься?
– Да вот вспомнил какой у меня пестерь был пахучий, как папка меня на закорках нес и мне все, все сверху видно было, и крышка от пестеря синяков на спине набила.
– А теперь мамка нас ругать будет?
– Не будет, мы же ягод наберем, вон их кругом сколько.
– Нет давай еще посмотрим.
– Так уйдем мы сейчас дальше, мы вон на том месте на пеньке сидели.
– А мы перебежим, – тяну отца за руку, – и с другой стороны заглянем.
– А давай.
– И вправду видно, как я раньше и не догадывался с другой стороны заглянуть. Вот и они сели на пенек.
– А с чем пироги?
– Догадайся
– У тебя со щавелем, а у деда с луком и яйцом? Бабушка пекла?
– Догада, усмехается отец.
– А о чем говорили?
– Про книжку, про хорошую.
– Пап, ты мне почитаешь, ту книжку?
– Вместе почитаем.
– Дак я буквы не знаю, сам же меня не учишь
– А вот теперь и стану учить. Раньше бабушка не велела, пока сам не захочешь. Все делать ко времени нужно.
– Ну какую книгу то?
– «Белеет парус одинокий» Катаева.
– Так мы кино смотрели, там про мальчишек.
– А книга она интереснее, как сам прочитаешь, сам себе все в лицах и представишь. А кино это уже кто-то прочитал и по-своему показал, потому книга завсегда интереснее.
– А мультики, они тоже из книжек?
– Ну а как ты думал? Всегда сначала историю придумать нужно, а потом другим рассказывать и показывать.
– Вот тебе деда на руках и показывает?
– Ну почти. Ну теперь точно пойдем ягоды собирать. Мы то давешние собрались уже.
– Собирай скорее все в лукошко, вон там еще паутинка, вдруг и там капелька есть.
– Глазастый – есть, есть. Гля они через канаву перешли, а у нас ее нету.
– Запахали все лет пять назад, поле прирезали, а то большому трактору тесно.
– Бежим в догон, когда я еще деду увижу.
– Да я почитай каждое лето сюда прихожу.
– А мне что не говорил?
– А ты бы дошел?
– А на закорках то?
– Понял бы чего?
– А и нет наверно, малой же был совсем.
– Вот то-то и оно. Всему свое время.
– Ну все не видать, росинки высыхают, раньше надо выходить.
1968 август
Вот уже три года новой жизни. Многое уже пошло по-другому, но не глобально. Хотя так тут все не торопливо, размеренно. Вот ведь чертежи самоката ещё когда были готовы, а выпуск только недавно начали. Уже и батя диплом защитил и инженером стал в отделе главного конструктора, теперь вот зам начальника цеха по производству товаров народного потребления.
Мало оказалось самоката. Потом велик сделали и Жука, веломобиль такой детский, мотокультиватор и электрокосу. Теперь вот на понижение идёт обратно в ОГК. Руководителем группы.
Владимирец для частников дороговат, а потребность в механизации растёт. Не успевают кустари одиночки за растущими потребностями населения. МТС ещё кукурузник упразднил. Опять же и земли выделяют в таких местах где и "Фыр - Фыр" не развернется.
Ещё хрущевскими
