И мы все замолчали, думая каждый о своем. Мне было проще, я знал, что может быть. Вовка чувствовал, как нужно жить, но не представлял, как избежать неправого. А дед просто представить не мог куда нас заведут ровесники века и его, Филиппа Георгиевича ровесники, соратники и командиры. Вот такая беседа через поколение произошла. Хорошо отцы не участвовали. Рано им ещё. Но и до них дело дойдет, хотя лучше бы сначала слово. И пошли мы снова на посошок чай пить и домой собираться.

Добрел я только до объездной. Уснул, на ходу, если бы родители за руки не держали, брякнулся бы. Не по силам детскому организму такое.

1968 июль. Паутинка

Солнышко еще только проснулось, а мы уже карьер обходим. Ранняя пташка поймает червячка, говорит бабушка. А мы по ягоду. У папки лукошко берестяное в котором я по прошлом годе помещался, а теперь я уже большой, скоро пять лет. У меня пестерёк берестяной за плечами, мы его вчера доделали, дух от него, хоть пей. Земляника вкусная в него соберется. Ближние места все обобрали уже, вот мы и идем за карьеры. Там в посадках и ягода крупнее. Правда и идти далеко, притомился я что то, хотя виду стараюсь не подавать. Но папку не проведешь, все подмечает.

– Ну что сын, глянешь, далеко ли нам еще до вкусных ягод?

– На закорки возьмешь, воспрял я духом.

– Лезай.

Взлетаю и сразу горизонт разбежался, а то бурьян вдоль тропки высоченный застил всё.

– Вижу, вижу вон там за полем березки, там ягоды много! – кричу радостно.

– Ну полетели.

Лечу, парю, руки-крылья раскинул, крышка с пестеря слетела, на завязке хлопает мне по бокам, ветер в ушах гудит что твой самолет летим. Вот и прилетели к лесопосадке.

– Ну сядем на пенек.

– Съедим пирожок, – подхватываю.

– А тебе с чем, с луком или со щавелем?

– Вы вот взрослые что ли не понимаете или прикидываетесь?

– О чем это?

– Дак всяко со щавелем вкуснее, а с яблоками и подавно, только яблок еще нету, а прошлогодняя антоновка вся уже давно кончилась.

– Ну вот тебе самый вкусный.

Заминаю пирожок, еще теплый, он в лукошке с братцами в полотенце прятался, припиваю молоком из бутылки – благодать. Отец смотрит на часы.

– Домой побежим? Футбол смотреть? – спрашиваю.

– Нет тут интересней телевизора дело намечается.

– Какое дело?

– А вот смотри на паутинку, видишь на ней капельки. Найди самую большую и в самую середку смотри внимательно.

– Ой, а кто это там, удивляюсь я,

– А это я там

– А мальчик кто?

– А я и есть тот мальчик.

– Не, ты взрослый дяденька, целый папка уже.

– А там мне тоже четыре года, а это мой папка, он через неделю на войну ушел и там пропал без вести.

– А мамка где,

– А мамка еще и не родилась, только к осени собралась! – удивляется отец.

– Чего смеешься?

– Да вот вспомнил какой у меня пестерь был пахучий, как папка меня на закорках нес и мне все, все сверху видно было, и крышка от пестеря синяков на спине набила.

– А теперь мамка нас ругать будет?

– Не будет, мы же ягод наберем, вон их кругом сколько.

– Нет давай еще посмотрим.

– Так уйдем мы сейчас дальше, мы вон на том месте на пеньке сидели.

– А мы перебежим, – тяну отца за руку, – и с другой стороны заглянем.

– А давай.

– И вправду видно, как я раньше и не догадывался с другой стороны заглянуть. Вот и они сели на пенек.

– А с чем пироги?

– Догадайся

– У тебя со щавелем, а у деда с луком и яйцом? Бабушка пекла?

– Догада, усмехается отец.

– А о чем говорили?

– Про книжку, про хорошую.

– Пап, ты мне почитаешь, ту книжку?

– Вместе почитаем.

– Дак я буквы не знаю, сам же меня не учишь

– А вот теперь и стану учить. Раньше бабушка не велела, пока сам не захочешь. Все делать ко времени нужно.

– Ну какую книгу то?

– «Белеет парус одинокий» Катаева.

– Так мы кино смотрели, там про мальчишек.

– А книга она интереснее, как сам прочитаешь, сам себе все в лицах и представишь. А кино это уже кто-то прочитал и по-своему показал, потому книга завсегда интереснее.

– А мультики, они тоже из книжек?

– Ну а как ты думал? Всегда сначала историю придумать нужно, а потом другим рассказывать и показывать.

– Вот тебе деда на руках и показывает?

– Ну почти. Ну теперь точно пойдем ягоды собирать. Мы то давешние собрались уже.

– Собирай скорее все в лукошко, вон там еще паутинка, вдруг и там капелька есть.

– Глазастый – есть, есть. Гля они через канаву перешли, а у нас ее нету.

– Запахали все лет пять назад, поле прирезали, а то большому трактору тесно.

– Бежим в догон, когда я еще деду увижу.

– Да я почитай каждое лето сюда прихожу.

– А мне что не говорил?

– А ты бы дошел?

– А на закорках то?

– Понял бы чего?

– А и нет наверно, малой же был совсем.

– Вот то-то и оно. Всему свое время.

– Ну все не видать, росинки высыхают, раньше надо выходить.

1968 август

Вот уже три года новой жизни. Многое уже пошло по-другому, но не глобально. Хотя так тут все не торопливо, размеренно. Вот ведь чертежи самоката ещё когда были готовы, а выпуск только недавно начали. Уже и батя диплом защитил и инженером стал в отделе главного конструктора, теперь вот зам начальника цеха по производству товаров народного потребления.

Мало оказалось самоката. Потом велик сделали и Жука, веломобиль такой детский, мотокультиватор и электрокосу. Теперь вот на понижение идёт обратно в ОГК. Руководителем группы.

Владимирец для частников дороговат, а потребность в механизации растёт. Не успевают кустари одиночки за растущими потребностями населения. МТС ещё кукурузник упразднил. Опять же и земли выделяют в таких местах где и "Фыр - Фыр" не развернется.

Ещё хрущевскими